Часы Цубриггена. Безликий - стр. 20
Пасхальный заяц. Его принес коко, мой крестный, дед Савва, царство ему небесное, на первое причастие. Когда это было? Страшно вспомнить. Еще дома, на набережной.
Серебряные ложечки «на зубок», даренные новорожденным в семье. С головками ангелов, витыми монограммами и гравировками «Шурочке», «Катюше», «Николя». На витрине ложечки лежали в ряд, а могилки родных раскиданы по всей земле.
Табакерки, портсигары, бонбоньерки, шкатулки – эти безделицы помогали нам выжить в смутное время, их закладывали, потом выкупали.
Подушечки для венчальных колец, расшитые китайским шелком, хранящие тепло сердец, занимали особое место и не продавались. Они напоминали нам о любви, ради которой все и случилось.
«Роза + Вениамин = Вечность».
Кто мы сейчас, Роза и Вениамин? Забытые Богом или напротив, им на вечно благословенные?
Ради любви к мужу я повернула время вспять. Не смотри так удивленно, Фима, скоро все узнаешь. Извини за длинное предисловие. Но я никогда еще не рассказывала тебе о нашей «прошлой жизни».
Моя память часто возвращает запах новогодней ели, печенья «мазурка», нянюшкиных пирожков с визигой, смех младшего брата Сашеньки, скачущего галопом по залу, его воинственные крики, заглушающие звуки военного оркестра. Мы встретились с Вениамином на рождественском балу в Вене в двадцатом году прошлого века. Высокий, статный, отмеченный первой сединой штабс-капитан и я, юная, так и не успевшая доучиться гимназистка. Помнится, как сейчас, его неожиданное приглашение на вальс, в обход традиций робкое прикосновение руки. Неловкий, неуклюжий великан, комиссованный после Галицийского сражения, норовил оттоптать мне ноги, извинялся и краснел, словно мальчишка. Мама была против нашего союза, ее смущала разница в положении. Мама была щепетильной и не сносила пересудов. Древо Кремляковых знатнее Альбицких, тетки Вениамина состояли при дворе в должности статс-дам.
Но кого в перевернутом мире волновало положение и чины?
Дворцы – рабочим, виллы – крестьянам! Все смешалось, все потеряло смысл.
Последнее слово было за моей бабушкой. Светская львица и известная модница Петербурга Аглая Альбицкая высказалась в свойственной ей беспрекословной манере.
«Семья Кремляковых у всех на счету! Грех отказываться от такой партии!»
Мы обвенчались с Вениамином…
И тут мои воспоминания прервало появление незнакомки. Женщина в черном плаще и косынке вновь остановилась у нашей витрины. Почему она возвращается? Что ее заинтересовало?
Я давно заметила эту женщину. Назвать ее поведение странным пока не решилась, мало ли праздных зевак прогуливается по переулку и заглядывает в окна домов и витрин. На то они и витрины, чтобы их разглядывать. Хотя одна странность все-таки была, незнакомка в застегнутом наглухо плаще и косынке в крупный черно-белый горох (косынка эта такая же нелепость, как и панама на Вениамине) прошла мимо окон нашей лавочки уже второй раз. Сейчас остановилась, делая вид, что заинтересовалась позеленевшим от времени дверным молоточком.
И снова прошла мимо.
«Ну и шут с ней», – подумала я тогда…
На чем я остановилась?
– Вы обвенчались с Вениамином, – подсказала Серафима.
– Да, именно бабушка Аглая настояла на моем браке с Вениамином. А потом, спустя годы, подарила ЭТИ часы. Но еще раньше моя бабуля лишилась рассудка – в покоях ее в последние годы не было ни одного зеркала, а остальные в доме она велела снять или завесить.