Частный детектив Илья Муров - стр. 34
– Форс-мажорных, наверное? – робко уточнил Семиржанский.
– Да хоть и мажурных, а у меня заместо щей какая-то бурда получилась… Вот что с человеком эти проклятущие книжонки творят: и ума лишают, и стыда, и родной речи… Да и вы хороши! – перевела старуха стрелки с любимого племянника на его корешей. – Вместо того, чтобы отвадить его от этой муры, небось приваживали, книжонками этими обменивались, турусы разводили…
– Марья Федоровна, вы правы только отчасти, – выступил вперед подполковник. – Да, каюсь, обсуждали мы с Ильей Алексеевичем некоторые шедевры детективной литературы. Но только классические. В духе романтического меланхолика Дюпена. До триллеров и прочей блокбастерной крутизны не опускались, – продолжал Елпидов, виясь и оправдываясь. – И поверьте, из уместных реплик и дельных замечаний Ильи Алексеевича обнаружить симптомы его заболевания было никак не возможно. Я даже пытался приобщить Илью Алексеевича к настоящей литературе: к историческим трудам военных историков, мемуарам прославленных полководцев, увы, безуспешно… Однако мне и в страшном сне не могло присниться, что он вдруг вообразит себя оседлым рыцарем справедливости и двинется на детективные подвиги по проселкам и буеракам!
– Вот-вот, – подхватила воодушевленно племянница. – Я тоже хотела дядю Илю на настоящую прикольную литературу подсадить – на «Властелина колец», «Гарри Поттера», на «Игру престолов» и все без толку…
– Прикольную детективную литературу говорите! – поднялась с табурета Марья Федоровна, вся такая осанистая да неумолимая. Сверкнула очами, стукнула наперстком по столу и тоном, не терпящим ничего, кроме беспрекословного повиновения, потребовала:
– А ну, Юлька, тащи эти книжонки во двор на расправу!
– Что это вы, Марья Федоровна, задумали? – обеспокоились гости. И тоже вдруг оказались на ногах посреди кухни.
– А то, – молвила старуха непреклонно, – анафеме их предам! Сожгу к чертям собачьим!
– Как сожжете? – всплеснул руками учитель. – Но это же сущее варварство – книги сжигать!
– Смотря какие, – рассудительно заметил подполковник.
– А писать хренотень всякую не варварство? – возмутилась Марья Федоровна возмущению учителя. – Да если бы не они, проклятые, мой племяш сейчас бы дома по хозяйству хлопотал, а не с проломленной башкой в психушке прохлаждался! – И, не сдержав сердца более, Марья Федоровна дала вою своим стародевичьим слезам: один глаз увлажнился, другой сморгнул…
– А не лучше ли, бабуль, сдать их в макулатуру? – внесла предложение самая молодая из присутствующих. – А на вырученные деньги хороших книг купим. Толкиена, например, Джоан Роуллинг, Пабло Куэлью…
– Еще чего! Хрен редьки не слаще! – мигом отреагировала старуха и, стремительно миновав коридорчик, вошла в комнату Ильи Алексеевича, в которой, помимо застеленной железной кровати с громоздившимися к потолку подушками, стола, двух стульев и старинного платяного шкафа, все остальное место занимали полки с книгами. Было этих книг на глазок великое множество, может быть, даже тысяча штук. Всякого размера, объема и степени зачитанности. В твердых переплетах, мягких и вовсе без оных. Изданных еще во времена лучшего друга всех первопечатников страны Советов, выгодно отличавшихся от нынешних угрюмой серьезностью крышек, и кое-как, на скорую руку состряпанных кооперативных ублюдков перестроечного безвременья.