Частичка тебя. На память - стр. 29
— Да, — я ставлю свои подписи во всех необходимых местах и двигаю бумаги к Нику, потому что его подписи там еще не хватает, — меня все устраивает, условия более чем комфортны. В моем положении — просто подарок небес.
— Ты что-то хочешь мне сказать, Эндж? — Ник приподнимает брови, выжидающе глядя на меня. Мой тон его к этому подвел.
Нет. Совсем нет. Я не готова просто взять и вскрыть свою тайную карту.
— Я беременна, — на одном дыхании произношу я, отчаянно пытаясь не жмуриться.
Нужно озвучить этот факт на моих условиях, иначе мне придется плохо.
Я вижу, как замирает лицо Ника. Как будто я его треснула пыльным мешком по голове. Шоковая терапия — наше все.
Зато все вопросы к тому, знакомы ли мы с его принцессой — как ветром сдуло.
Я знаю, что за шестеренки сейчас в его голове сработали. И они на самом деле сработали верно, вот только я сейчас планирую ввести их в заблуждение.
— Я сделала ЭКО одиннадцать недель назад, — улыбаюсь я буднично, — был удачный момент, я решила рискнуть на последние деньги. Эмбрион прижился. Я не хочу вводить вас в заблуждение, Николай Андреевич, ведь я планирую уйти в декрет. Если вас это вдруг не устраивает — я пойму. Не все согласятся взять на работу беременную сотрудницу.
Это такая виртуозная брехня, что мне за неё почти что стыдно. Нет, разумеется, есть такие мудаки, которые спрашивают у женщин перед трудоустройством справочку из женской консультации. И очень сложно бывает добиться от таких нормального отношения в общем-то к житейскому явлению.
Я точно знаю, что Ольшанский не из таких. Мне просто нужно, чтобы информация об ЭКО утвердилась у Ольшанского в голове.
Это не его ребенок. Мой.
Ник отмораживается секунды через три. Улыбка, сползшая с его лица, обратно не возвращается.
— Поздравляю, Эндж, — суховато комментирует он, — все-таки ты своего добилась.
Надо же, для меня даже поздравляшки завезли. Наверное, я слишком его достала своим нытьем на эту тему за три года.
— Если цель того стоит — за неё можно и побороться, — я пожимаю плечами, — мое положение нам помешает?
Ник едва заметно качает подбородком из стороны в сторону.
— Мне нужна твоя эффективность. Все остальное меня не интересует.
Ко всему должно выработаться привыкание. И не оббивать колени об его равнодушие я еще не научилась, но еще непременно научусь.
Нужно просто почаще себе напоминать эту его фразу. Кроме моей работы его ничего не интересует.
— Чудесно, — я нацепляю на лицо выражение искренней радости, — значит, ты подпишешь договор?
Он подписывает, все так же, без улыбки. Его тепло полагается его принцессе, она ушла — для меня в его прогнозе погоды только заморозки и ничего больше.
Ничего. Я переживу.
— Подожди меня в приемной, — он двигает ко мне мою копию договора, — я сделаю один звонок и покажу тебе твое рабочее место. Да и персоналу тебя надо бы представить.
С трудом удерживаюсь от того, чтобы типа по-военному не щелкнуть каблуками. Раньше я так действительно дурачилась.
Есть, сэр, разрешите выполнять?
И в серых глазах Ника всегда подпрыгивали веселые черти.
Сейчас это будет совершенно неуместно.
— Эндж, — Ник окликает меня, когда мои пальцы касаются ручки двери. Оборачиваюсь, смотрю на него, присевшего на край стола, крутящего в пальцах фиджет-куб. Отстраненный, бесстрастный. Совершенно чужой.