Чаша страдания - стр. 33
– Мам, какое же это пирожное?
– Это соевое. Я же говорила, что тебе не понравится.
Лиля впервые узнавала разницу между московским и провинциальным.
Ни жилья, ни работы Мария не нашла, в комиссии по устройству эвакуированных ей рекомендовали ехать в маленький городок Алатырь в Чувашии. Этот городок, основанный Иваном Грозным в 1552 году, во время его похода на татар Казани, стоял на берегу реки Суры, в месте ее слияния с речкой Алатырем. Вместо вокзала тут была маленькая запущенная деревянная станция, а на площади перед ним были песок и грязь, пересохшие и свежие лужи, немного скудной травы, которую щипали гуси. И повсюду кучи навоза и коровьего помета. Лиля впервые увидела настоящую картину деревни.
Мама наняла подводу, они вместе перетащили вещи и вот Лиля впервые поехала на лошади. Возница-чувашка, с раскосыми глазами, в пестром платке, громко и грубо покрикивала на лошадь:
– Но-о, пошла, проклятая! – и сильно дергала вожжи.
Притихшая Лилия, сидя на тюке с постельным бельем, напряженно смотрела на нее:
– Мама, что это за запах?
– Это запах лошади, так пахнет лошадиный пот.
– Разве лошадей не моют в душе?
Возница покосилась на нее, усмехнулась:
– Вы сами-то откуда будете?
– Из Москвы.
– А, значит, выковырянные.
– Не выковырянные, а эвакуированные.
– Все одно. То-то, что лошадей не видали.
Мария вежливо спросила ее:
– Сколько вам лет?
– Мне-то, мне самой семнадцать. А что?
– Вы такая юная, а уже умеете управлять лошадью.
– Научилась. Мужиков-то всех на войну позабирали. Вот и научилась.
Лиля тихо спросила:
– Мам, что такое мужики?
– Это мужчины, в деревнях и в маленьких городах их так называют.
– Мам, и наш дядя Миша – тоже мужик?
Возница почесала затылок, повернулась к Лиле:
– Ты здеся еще и не то узнаешь. Хочешь вожжи-то подержать? Держи крепко.
Польщенная Лиля вцепилась в грубые кожаные вожжи и была очень горда, что тоже научилась управлять лошадью. Но конь вдруг поднял хвост, издал неприличный звук и прямо на ходу высыпал на улицу кучу навоза. Лиля бросила вожжи и прижалась к маме. Возница захохотала:
– Говорила я тебе, ты еще многое узнаешь.
Дома в Алатыре оказались еще ниже, чем в Казани, – одноэтажные деревянные избы. Городишко был по сути большой деревней. Но дальше ехать было уже некуда, и Мария решила оставаться здесь. Их поселили в деревенской избе с наличниками и ставнями. Лиля впервые видела ставни и очень удивлялась. Хозяином дома был зажиточный строитель-десятник. Хозяйка, Александра Ивановна, хмурая, малоразговорчивая, отвела им маленькую комнату за кухней.
Утром, когда Лиля вышла во двор, она впервые увидела разгуливающих и клюющих навоз кур, старый колодец с крытым навесом и ведром на цепи, позади дома большой огород, на грядках зелень, в углу двора сложенные под навесом наколотые дрова, и еще запас бревен для распила. Пахло сырым деревом и навозом от проезжавших по улице лошадей. Пока она с интересом и удивлением осматривала двор, к ней подошли две большие девочки, лет двенадцати-тринадцати. Они уставились на незнакомую городскую жительницу. Лиля насторожилась, ожидая, что ее могут опять чем-то напугать.
– А ты «Героя нашего времени» читала? – задорно спросили они.
Лиля до сих пор читала только две книги: «Ребята и зверята» и «Что я видел» – про мальчика со смешным именем Почемучка. Недоумевая, она побежала к маме: