Чаша Пифагора - стр. 31
Закрыв блокнот, он ещё немного посидел в своём любимом кресле, потом поднялся и пошёл домой, рассуждая по дороге о том, как хрупко равновесие и как мало нужно, качнув зло, уронить по принципу домино нравственность.
Звезда Давида
Глеб полулежал на диване, наслаждаясь телевизором. Только поздними вечерами он мог позволить себе это роскошество. Двухлетний сын, работа, жена, постоянно стоящая у плиты, бросали его на амбразуру дел, где он успешно «погибал», чтобы за ночь возродиться. И это в его преклонном возрасте! Часы отсчитывали ночь, виски «Плечо обезьяны», хотя и был налит в красивый хрустальный стакан, не вызывал желания обладать им.
За окном шёл дождь. Приоткрытая форточка давала возможность ветру играть с занавеской, трехцветная чихуахуа, свернувшись калачиком, лежала рядом и, периодически открывая один глаз, проверяла готовность хозяина идти спать. Телевизор, это волшебное снотворное, тихо вещал о далёком Таиланде и провинции Чантабури, известной своими достижениями в выращивании вонючего дуриана. Когда картинка стала показывать бульдозеры, котлованы и промывочные приборы, он немного встряхнулся, прогоняя сон, и, сделав погромче, стал вслушиваться в репортаж. Говорили о находке крупного звёздчатого сапфира. Следующие десять минут он внимательно слушал, потом залпом выпив виски, оделся и вышел на улицу в поисках такси.
Ночью Москва и её артерии-дороги рассасывают свои тромбы, позволяя вспомнить, что автомобиль – это средство передвижения. Час – и Глеб уже стоял у двери Сергея, вдавливая кнопку звонка в её пружинную сущность.
Полосатая пижама, причёска – Бетховен, заспанные глаза встретили его без радости и понимания происходящего.
– Глебушка, – прошипел Сергей, пропуская гостя внутрь квартиры, – если ты не принёс мне денег или телеграмму о присуждении Нобелевской премии, то можешь смело возвращаться туда, откуда явился.
– Я пришёл, чтобы рассказать тебе на ночь сказку о царе Соломоне, его державном троне и перстне с надписью «Всё пройдёт», подаренном Давидом.
– А с обратной стороны кольца, – оживился Сергей, – была надпись «И это тоже пройдёт». Только сказку эту мне уже рассказали много лет тому назад…
– Сказка – ложь, да в ней намёк – добрым молодцам урок, – перебил его Глеб. – Поправь меня, если я что-то не так понял. Полтора месяца назад ты продемонстрировал мне свои способности и сказал, что они проявились именно потому, что бриллиант, хранителем которого ты стал после смерти Вольфа Мессинга, многократно увеличил твои знания и дал возможность через камни, которыми владеют люди, увидеть их жизнь. Потом тебе приснился сон, и ты стал строить машину, позволяющую многократно увеличить силу воздействия на твоё сознание магического голубого бриллианта. Мы установили в точках фиксации световых волн шесть вогнутых зеркал и так их отъюстировали, что отражённый свет вернулся обратно в бриллиант, но в этом и заключается ошибка. В троне царя Соломона был очень крупный звёздчатый сапфир. При попадании света на этот камень всегда появлялась точка с шестью, слышишь, с шестью лучами. Такую способность эта разновидность сапфира получила благодаря тому, что в кристаллическую решётку корунда входит как примесь рутил. Образуя скопление иголочек значительно более тонких, чем человеческий волос, они создают шестилучевую звезду. Ещё в четвёртом тысячелетии до нашей эры в Индии такую звезду называли Анахата – гексаграммой, а на Ближнем Востоке – звездой Давида, символизирующей шесть дней творения и модель мироздания. Треугольник, направленный остриём вверх, говорит о единобожии, лучи, уходящие вправо-влево, олицетворяют добро и зло. Треугольник с остриём вниз – человек, живущий среди зла, но стремящийся к добру. Исходя из этого все древнейшие культуры наделяли звёздчатый сапфир магическими свойствами. Известно, что он учит своего владельца читать мысли других людей, а главное, управлять их поступками. Я приехал сказать тебе, что рождённый от света бриллианта луч в твоей машине должен всею силою шести зеркал вернуться на поверхность сапфира, создать звезду, прочитав которую как гексаграмму, ты обретёшь дар заглядывать в мысли и поступки людей.