Чаш оф чи - стр. 26

Впрочем, есть еще один вариант, на тот случай, если вы их все-таки услышали. Попросите их рассказать о визио. Послушайте, что они скажут, какие безумные речи обрушатся на ваши головы. Переспросите несколько раз, чтобы убедиться, что речь идет не о слышать, не о слышать, а о чем-то совсем другом. Спросите их про ред и про грин, про блу и про вайт. После этого вы окончательно убедитесь, что имеете дело с безумцами, от которых нужно спасаться как можно быстрее.

Имейте в виду, что с каждым годом пригодный для жизни слой становится все уже, и вам нужно быть все осторожнее, чтобы не подняться слишком высоко и не опуститься слишком низко.

В том же году получили сигнал бесконечно издалека – казнить мятежников. Мы немало удивились, что у нас, оказывается, когда-то был какой-то мятеж и какие-то мятежники. Мы поднимали архивы, искали, что был за мятеж – ничего не находили, видно, это было слишком давно. Казнить было уже некого, мятежники, если они и были, давным-давно умерли и сами их кости рассыпались в прах. На всякий случай мы послали ответ, что мятежники казнены – хотя совершенно не знали, что это были за мятежники, и что с ними случилось.

Когда сорок лет спустя издалека пришел сигнал – немедленно найти сообщников, где бы они не прятались – мы уже успели подзабыть, кого именно мы должны искать, чьих сообщников, что вообще происходит. Подняли архивы, нашли что-то про мятежников, решили, что речь идет все еще про них. Через год послали ответ, что сообщники найдены и казнены.

Здесь проще сказать, что мы ждали следующего приказа – но это было бы неправдой. Мы ничего не ждали, мы жили своей жизнью на своей земле, убирали по осени хлеб, гадали, выпадет ли в этом году снег хотя бы на пару дней – сне означал какую-то хорошую примету, только мы не могли вспомнить, какую именно. Поэтому, когда пришел новый сигнал бесконечно издалека – немедленно помиловать мятежников – мы были слегка растеряны. Делать было нечего, мы сообщили, что мятежники помилованы и отпущены на свободу. Кто-то даже предложил приписать, что мятежникам поставили памятник на площади – но мы решили, что это уже лишнее. Хотя, если разобраться, лишнее было все – все равно наши ответы никто не читал, читать было некому. Мы сами не знали, откуда нам это известно так точно, – что бесконечно далекая столица давным-давно рассыпалась в прах, и последний человек в столице навеки закрыл глаза, и сама звезда, много тысячелетий согревавшая столицу, не то погасла, не то сгорела много веков назад. Мы не помнили, чтобы кто-то говорил нам об этом, мы просто знали.

Поэтому даже не дрогнули, когда пришел приказ атаковать Белые скалы, – тем более, что никаких Белых скал у нас давным-давно не было от берега до берега, от полюса до полюса, от океана до океана.

Обычно, когда приходил приказ, его передавали сразу же на весь мир, на всех площадях, во всех городах, и даже в маленьких деревушках. Это-то и сыграло роль роковой ошибки, когда во всеуслышание городу и миру зачитали приказание – немедленно казнить всех, кто сидит во дворцах и правит городами и деревушками. Страна забурлила, как кипящий котел – одни говорили, что приказания можно не слушать, ведь те, кто их отдавал, давным-давно умерли, да и были ли они вообще. Другие говорили, что как же так, ведь пришел приказ, а приказы просто так не приходят, и надо непременно исполнять. Мы уже понимали, что стоим на пороге гражданской войны – и не сможем её остановить, – что-то было сильнее нас. В маленьких городках собирались самопровозглашенные армии, шли войной на столицу, из столицы посылали войска в городки, чтобы унять мятежников, но…