Чаровница - стр. 29
Сесили отчаянно бросилась вперед:
– Не могли бы вы, ваша светлость, взять меня вместе с собой на одно из собраний этого клуба?
Норланд отшатнулся, словно она влепила ему пощечину.
– Конечно, нет.
Сесили растерянно смотрела на жениха, на его лицо, полное решимости. Это новое для нее выражение обескуражило ее. Таким твердым и неприступным она никогда не видела его раньше. Куда только девалась его мягкость, проявленная при общении с матерью? Прояви он ее, его жизнь могла бы стать намного легче и приятнее.
Сесили не могла поверить собственным ушам: он отказал ей в просьбе, почти пустяковой.
– Но почему… что такого в…
Нетерпеливо тряхнув головой, он словно отрезал:
– Членами «Прометеева клуба» являются лишь ученые и философы. Мы обсуждаем новые идеи, разные изобретения. Вам это нисколько не интересно, но для нас… – Несколько высокомерно он закончил: – Кроме того, вы там ничего не поймете.
Столь пренебрежительное отношение было очень обидным, но Сесили не поддалась этому чувству – она была слишком хитра. Как можно спокойнее она спросила:
– С чего вы взяли, Норланд, что я ничего не пойму? Помнится, раньше вы никогда не расспрашивали о моих интересах, равно как и о моем образовании.
– Ха! Оборки, кружева, прочая мишура. Разве не это составляет весь круг интересов юных леди?
Сесили так разозлилась, что едва не вышла из себя, но вовремя спохватилась. Ей уже приходилось сталкиваться с подобным предубеждением против женского ума, и на собственном горьком опыте она убедилась, что горячность до добра не доведет.
– Наука, прогресс, передовые идеи для меня не пустой звук, я интересуюсь ими в меру своих возможностей, – как можно спокойнее сказала Сесили. – Да, я не получила систематического образования, но, поверьте мне, я далеко не так невежественна, как вы думаете. Сами посудите, разве может сестра Джонатана быть светской куклой? Если я не щеголяю своей ученостью, как это делают синие чулки, не тычу в глаза своими знаниями, если мне нравятся красивые вещи, то это вовсе не значит, что меня можно считать легкомысленной или невежественной.
На щеках Норланда выступили красные пятна.
– Все равно я не возьму вас. Встречи в нашем клубе – это не представление для любопытных и легкомысленных юных леди, которым прискучили светские развлечения.
Норланд не поднимал голоса, в котором звучало уже не презрение, а твердость. И тут Сесили с горечью осознала, что даже самый скромный и покладистый мужчина в чем-то может быть о себе крайне высокого мнения. По-видимому, Норланд гордился своим интеллектом. Как это ни странно, но превозносимый им ум не позволил ему избавиться от закоснелого и глупого предрассудка.
Сесили опять разозлилась, но теперь на себя. На свою глупость. Она сама все испортила, недооценив его высокомерие и решимость. Теперь приходилось за это расплачиваться.
Надеясь придать делу нужный ход, она жалобно произнесла:
– Пожалуйста, ваша светлость, дайте мне возможность доказать вам серьезность моего намерения.
– Нет! – отрезал Норланд. Ее глаза, светившиеся желанием и надеждой, постепенно погасли под его суровым взглядом.
Отвернувшись, он махнул рукой.
– Может быть, вы действительно интересуетесь нашим обществом, но вызванный им интерес далек от научного. Вы не испытывали бы столь острого желания присоединиться к нам, если бы вас не интересовала судьба брата. Сожалею о его кончине, искренне вам сочувствую. Но в «Прометеевом клубе» вы не обнаружите ничего из того, что ищете.