Чародольский град - стр. 27
– Всего несколько башен?
Тай дернула головой.
– Ну да, обычное расширение пространства… – угрюмо пояснила она. – Все более-менее приличные колдовские замки имеют внутреннее расширение пространства, разве непонятно?
Каве припомнила, что в Черном замке Вордака тоже были в ходу подобные фокусы: та же гостиная по желанию хозяина то расширялась, то сужалась.
– Так замок Чародольского Князя называется Несамовитым? – задумчиво произнесла она. – Любопытно…
– А что такого? – Тай передернула плечами. – Название славное, древнее… Говорят, когда Князь взошел на правление после победы над князем Жахом, то сразу переименовал замок… в честь своей матушки назвал или что-то вроде того.
– В честь рода, – не глядя, дополнил Чернозуб.
Каве подумала, что Рика Стригоя связывает с Карпатами гораздо больше, чем он хочет показать. Вроде бы госпожа Кара рассказывала, что он несколько лет жил в Румынии. Эх, жаль, некого подробнее расспросить, разве что самого Чародольского Князя…
Наконец зеркальный путь был готов – ярко переливаясь на солнце, засверкал тонкий серебристый обод портала. По словам Чернозуба, в конце пути их ожидала одна из скрытых землянок, где они часто прятались во время своих бесчисленных «операций». Мол, и сейчас там пересидят, пока сумятица не уляжется.
Каве было все равно. Сейчас она согласилась бы идти куда угодно, лишь бы подальше от дверей чародольской темницы.
Ультрапереход не занял много времени; прошла минута-другая – и вся компания очутилась в темном тоннеле.
Каве показалось, что они попали в большую кротовую нору. Здесь пахло мхом, трухлявым деревом и прелой, полусгнившей листвой. На сырых земляных стенках норы иногда попадались перекрытия из красного кирпича, а там, где свод осыпался, стояли подпорки из плоских камней. Кое-где на стенах висели на старых ржавых цепях железные чаши, но без огня. Чернозуб, шедший первым, поджигал эти странные светильники щелчком пальцев, чтобы они освещали путь, а Тай, замыкавшая процессию, таким же щелчком гасила.
Семенившая за Каве Мышка развлекалась тем, что радостно вскрикивала каждый раз, как вспыхивали огоньки. Там, где коридоры особенно сужались, на стенах вместо чаш крепились в прокопченных железных кольцах связки простых, грубо сработанных факелов. Они так чадили и воняли, что у Каве вскоре защекотало в носу и запершило в горле. Но больше всего ее беспокоили кривые узловатые наросты, вылезающие из стен в полном беспорядке и очень похожие на корни деревьев. Неужели они идут по подземному переходу, расположенному под самыми корнями огромных стволов?
Наконец вся компания вылезла на поверхность, и Каве, увидев солнце, мысленно возблагодарила высшие силы за чудесный миг освобождения из полутемного тесного лабиринта.
Вдохнув полной грудью свежий лесной воздух, Каве с любопытством задрала голову: над ними нависали гигантские толстые узловатые ветви с ярко-зелеными листьями. По всей видимости, Каве с земляками только что выбрались из-под корней дерева-исполина, видавшего совсем седую древность.
– Это что, баобаб? – подумала она вслух.
– Нет, это каменный дуб, – учтиво отозвался Чернозуб. – В Медвежьих горах таких много… Вот сейчас на террасу заберемся, посмотрите на здешние красоты.
Каве снова подняла голову, гадая не без опаски, где же находится эта «терраса».