Чародейка. Книга 2. Бремя власти - стр. 30
– Къяра, – растерянно произнесла она, – а что бы Владетель сделал, если бы узнал, что я в обморок упала?
Вслух Инга отца иначе не называла.
– Сестренка, точно сказать не могу… но непременно сумел бы заставить и меня лучше следить за тобой и тебя вести себя более достойно, а так же очень сильно пожалеть, что ему пришлось напоминать нам об этом. Я с детства знала, что как бы плохо и больно мне не было, лишь упав замертво, я могу позволить себе перестать держать себя с достоинством и соблюдать правила придворного этикета.
– Он тоже бил и наказывал тебя?
– Нет, что ты… отец никогда меня и пальцем не тронул. Он умеет наказывать не физически. К тому же он всегда умело находил тех, кто мог хорошо это делать и без него…
– И он позволял им так с тобой обращаться?
– Нет, позволял не он, позволяла я.
– Как это?
– Я всегда знала, что стоит мне пожаловаться, и любой мой учитель будет тут же при мне казнен. Причем настолько мучительно, что даже смотреть больно… Поэтому такое себе я позволила лишь раз, когда еще не знала, что за этим последует.
– А они знали об этом?
– Не знаю, – Къяра пожала плечами, – кто-то знал, кто-то возможно – нет. А какая разница?
– Мне интересно, как они смели наказывать тебя, зная, что стоит тебе лишь пожаловаться, и их столь жестоко казнят.
– У меня были хорошие учителя, они были жесткими и жестокими, но учить умели хорошо, и никто из них не был трусом. Тот учитель, что учил меня военному искусству, так наоборот, узнав об этом, не раз угрожал, что сам лично скажет отцу, что не устраивает меня как учитель. И я знаю, что он сделал бы это, не выполни я его требований.
– Къяра, как это возможно?
– Элементарно. Для них всех их принципы, честь и долг всегда были превыше своей жизни и собственного благополучия. И меня они научили тому же.
– И ты тоже можешь пойти на смерть ради своих принципов?
– Легко, Инга. Я столько раз ставила жизнь на кон, что уже и со счета сбилась… и то, что смерть до сих пор обходит меня, скорее благоволение небес, чем моя заслуга.
– Неужели выигрыш столь значителен для тебя?
– Обычно – да. Хотя я умею и отступать, только делаю это крайне редко.
– Ты хочешь сказать, что ты идеальна?
– Я? Ну что ты… Нет, конечно! Единственное, что я умею делать, это управлять Империей и сражаться за нее, и делаю это неплохо. При этом я немилосердна, строга, раздражительна и жестока. Не умею быть ласковой, доброй и нежной… плохо умею прощать и совсем не умею любить. Моя любовь не принесла счастья никому. Мне не стать ни ласковой супругой, ни любящей матерью. Я очень антипатичное создание, не вызывающее кроме страха и ненависти никаких чувств. И я прекрасно знаю это… Но, к сожалению, это обратная сторона власти, которая не терпит ни сентиментальности, ни добросердечности, а требует лишь жесткого и строгого исполнения законов.
– Ты лжешь! – Инга раздраженно посмотрела на сестру. – Ты сама себе выдумала, что все это требует власть, и оправдываешь этим свое поведение!
– Это твое право так считать. Я тебе высказала свое представление о власти, к которому шла очень долго. Вернее меня вел отец.
– Вот именно! Он вложил тебе в голову то, что считает он. А ты даже перечить ему боишься и лишь в рот смотришь и киваешь: «да, Владетель, как прикажете, Владетель». Ты же сильнее его, ищи свой путь.