Чародей звездолета «Агуди» - стр. 55

– Все еще впереди, – произнес Громов зловеще. – Накаркаете.

– Это Карашахин накаркивает, – указал я. – Нельзя во всем видеть происки…

Павлов сказал неприятным голосом:

– Да, всего лишь культурные связи, пробный шар. Но абсолютно ясно, что вернутся в Англию с докладом, что кобызы – дружественный к Англии народ, который надо всячески поддерживать и оберегать от злых русских.

Забайкалец сказал тоскливо:

– И начнется это давление по линии ПАСЕ, ЮНЕСКО, МАГАТЭ, ФИДО, ОБСЕ, НАТО, СЕАТО, МВФ…

Сигуранцев кивал, только при каком-то слове насторожился, но Забайкалец перечислял и перечислял инструменты, которыми можно любую страну вздернуть на дыбу, а не то что согнуть в нужную позу, и он помрачнел, как и все в комнате. Павлов прав, кончилась короткая эра абсолютной независимости государств, когда любой взгляд расценивался как вмешательство во внутренние дела суверенного государства. Сейчас отвечают: да, вмешиваемся! Человечество едино, мы у себя в благополучной стране не можем смотреть спокойно, когда рядом угнетают наших сородичей, то есть людей. И неважно, что в ответ оттуда кричат, что это у нас благополучная, а у вас угнетение, это мы должны к вам вмешиваться, главное в другом: границы уже почти рухнули, существуют только для передвижения больших армий, а вот так вмешиваться вроде бы можно и даже нужно.

Я проговорил как можно тверже:

– Я не понимаю, почему мы должны расценивать визит английских культурологов как угрозу нашей стране. Похоже, мы инстинктивно рассматриваем все как угрозу, особенно этих несчастных кобызов, что естественно…

– Угроза? – спросил Сигуранцев живо.

Я поморщился:

– Восприятие как угрозы. У нас демографическая пропасть, уже редкая семья заводит больше одного ребенка, на этом фоне кобызы выглядят угрозой… Надо ли вам объяснять прописные истины, почему в семьях кобызов уже во втором поколении будет по одному-два ребенка?

Забайкалец сказал невесело:

– Турки и курды, переселяющиеся в страны Западной Европы, – одно, а кобызы – другое.

– Но почему? – спросил я. – Почему для них особые законы?

– Турки и курды во Франции и Германии – всего лишь переселенцы, а кобызы – народ. Целый народ, что сейчас в стадии пассионарности. Я бы даже сказал, в самой высокой стадии! Для них это – прекрасно, для всех окружающих – опасно. Просто смертельно опасно. Мы просто забыли в своем невежестве, что когда наступали чрезвычайные обстоятельства, то люди плевали на все юридические законы и даже морали и поступали… чрезвычайно. Когда по средневековой Европе прошли две чумы вслед за разрушительными войнами, папа римский декретом разрешил мужчинам брать в жены столько женщин, сколько смогут прокормить и обеспечить. Всем одиноким женщинам предписал рожать от кого угодно, мол, все – дети Божьи. Да, так было! С разрешения и настойчивого побуждения церкви. Этими чрезвычайными мерами удалось поднять численность населения до прежнего уровня… А тем временем потихоньку отказывались от чрезвычайщины, вернулись к строгим нормам единобрачия…

Громов буркнул:

– А как в нищей и вымирающей Германии, где уже никто не хотел рожать, прибегли к искусственному осеменению? Дебилов пустили под нож, а здоровых женщин в тюрьмах заставили непрестанно рожать. И страна мало-помалу наполнилась народом.