Чародей звездолета «Агуди» - стр. 5

С каждым глотком прояснялся мозг, перед глазами как живые встали фигуры Сигуранцева, министра госбезопасности, и Новодворского, премьер-министра. Сигуранцев – высокий, подтянутый, фигура кавалергарда, стрижка прусского барона, холодный взгляд проницательных серых глаз, сдержанный и учтивый, соблюдающий все условности общения. В кино таких сразу вычисляешь как шпионов, убийц и маньяков. Новодворский же, как и Окунев, вице-премьер, это две жизнерадостные и раскованные жирные туши, приветливые, сразу и бесцеремонно на «ты», ни в чем себя не ограничивающие: и поесть, и выпить, и по бабам, даже с важного заседания Думы слинять, чтобы в буфете попить свежего пивка… Этих с первого взгляда определяешь как «наших», ибо человек, качающий мускулы или грызущий гранит науки, в то время как мы по пивку и по бабам, сразу вызывает неприязнь: не такие уж мы и тупые, чтобы не чувствовать – пройдут года, нам таскать тачки на стройке, куда он приедет на сверкающем лимузине!

Новодворский и Окунев как бы полное опровержение родительской нудятины, что, мол, учись много, не пей и не кури, не дружи с плохими мальчиками и девочками, и тогда будешь миллионером или большим начальником. Новодворский, в отличие от Окунева, не только пьет и курит, но и ни в чем себе не отказывает, скоро в двери не протиснется, в то же время самый заметный в стране экономист, за три года в кабинете министров поднялся до премьера, плюс самый заметный претендент на мое президентское кресло. Он, несмотря на свою тушу, порхает по стране, как бабочка, устанавливая более плотные контакты с региональными лидерами, губернаторами, не упускает случая пообщаться лично с различными деятелями Запада, обещая им, что еще быстрее и надежнее поведет страну по пути реформ, свобод и соблюдения всех прав, чем его предшественник, то есть я. За эти высказывания западная пресса уже сейчас его называет самым многообещающим кандидатом на кресло президента России, которому нужно оказать всемерную поддержку.

Сигуранцев же больше ориентируется на тех, кому расширение свобод уже поперек горла, кто свободу в обществе считает чрезмерной, называет уже не свободой, а своеволием, кто предпочел бы власть пожестче, потверже. На него одобрительно посматривают силовики Громов и Босенко, министры обороны и МВД, соответственно, хотя сам он от них держится на дистанции, все-таки из стаза интеллигентов, его поддерживают и старшее поколение, которое само грешить уже не может, и малочисленные группы молодежи, у которых «сердца для чести живы», но которые еще не знают, кого бить, в то время как зуд в крови и кулаки чешутся, как у щенка зубы.

Я встал с чашкой в руке, панорамные окна показывают залитые солнцем, блещущие золотом крыши, здесь церквушки одна на другой, назойливо лезут в глаза, пора бы президенту подальше от церквей, а то одних раздражают, других заставляют думать о себе чаще, чем того заслуживают. А там дальше, за этими церквями, за Кремлевской стеной, – огромный мир, бурно заселяемая и перестраиваемая планета. Странный мир, где за океаном бурлит жизнь, оттуда плывут эскадры с крылатыми ракетами усмирять дальние страны, на краю земли – а по их взглядам – в самом центре, – медленно и неспешно поднимается могучий гигант с загадочным восточным лицом, которым пугали Европу уже тысячу лет, ислам заливает мир горящей лавой исступленной веры в свое торжество… Это мир, в котором совсем недавно могучая сверхдержава Россия лежит поверженная в прах, распластанная, но нет врага, который стоял бы над поверженным телом и торжествующе вскидывал кулаки: Россия сама рухнула в обнимку с бутылкой…