Чагудай - стр. 12
Только Варенька понимала меня:
– Я бы уехала отсюда. Но куда мне такой больной? Я и хожу-то еле-еле. А ты, Коля, езжай. Поступай в институт. Ты способный. Тебя примут. И оставайся там где-нибудь. Только нас не забывай там. Помни…
Я отворачивал от нее голову. Я боялся заплакать:
– Я буду, буду помнить. Всегда…
Через несколько дней после уроков снова подошел к Пойгу:
– Что нужно, чтобы поступить в строительный институт в Шольском?
Учитель кивнул:
– Прежде всего очень хорошо учиться, Коля. Изо всех сил стараться по программе. А еще бы дополнительно заниматься. Там ведь конкурс очень серьезный…
И я взялся. За все предметы сразу. Говорил себе:
– Надо, Колька, надо. А иначе останешься здесь. Сгниешь в Чагудае…
Пятерки просто посыпались в мой дневник. Директор начал меня на собраниях всяких в пример ставить:
– Всем бы так, как Парфенов Николай учиться.
Другого бы пацаны уже вовсю дразнили зубрилой, ботаником. Но не меня. Все знали, что кулаки мои – будь здоров.
Дома успехам были очень довольны. Хвалила сестра:
– Молодец, братик…
Сема довольно качал головой:
– Ну, даешь…
Мама улыбалась:
– Радуешь меня, сынок, радуешь…
И отцу, конечно, очень льстило, когда хвалили его фамилию:
– Иду мимо школы, а там Парфеновы – на доске почета…
Он не догадывался, что я готовлю побег. Он просто не мог и подумать, что я могу решиться уехать из Чагудая навсегда.
О моих планах знала Варя. Я ей доверял. Она очень строго хранила мои тайны. И еще маме я тоже признался:
– Хочу учиться в Шольском. А как дальше сложится, не знаю. Но сюда вряд ли вернусь…
Думал, что она начнет отговаривать, корить. Но мать, совсем немного помолчав, одобрила:
– Уезжай, сынок, уезжай. А отцу ничего говорить не станем.
На выпускном вечере в школе я лишь пригубил шампанского. Вместе с учителями и родителями. Водка, которую потом пили одноклассники в школьном дворе, просто не лезла мне в рот.
Я умел пить ее. И дешевое вино. Надо было всего лишь выдохнуть, залпом влить в себя жидкость и сдержать тошноту. Но в этот вечер меня просто воротило от одного запаха спиртного. Всю ночь я гулял совершенно трезвый. Разнимал дерущихся по пьяне одноклассников. Отводил и относил домой перепивших одноклассниц.
Под утро зашел к себе. Достал из-под кровати давно заготовленный чемоданчик с вещами, рулон чертежей «Как перестроить Чагудай». Поцеловал в горячий лоб спящую сестру. Обнял мать:
– Мам, я поехал…
– Езжай, сынок.
Она дала мне в дорогу сверток с брусничными пирожками. Сунула в карман денег:
– На первое время тебе хватит… А потом напишешь, я еще скоплю, вышлю…
Не удержалась – вышла проводить меня.
Мы стояли на остановке. Ждали утреннего автобуса. Сердце мое колотилось. Мне казалось, что вот-вот что-нибудь случится и не даст мне уехать. Вдруг сейчас возьмет и подойдет отец:
– А куда это ты собрался?
Или первый автобус возьмет сломается и придется ждать следующего – обеденного. А тогда точно встречи с отцом не избежать. И со всякими знакомыми, родственниками, друзьями. Нужно будет объяснять куда-зачем…
Наконец подъехал автобус, открыл двери.
– До свидания, мама.
– С богом, сынок.
Тронулись. Поворот. Еще. И еще. Я смотрел на мелькавшие за окном березы и молил про себя шофера: «Быстрее! Быстрей!» И боялся обернуться. Боялся взглянуть в глаза Чагудаю.
Кольцовка. Перон-вагон: