Церковь Крота и Павлина. Трилогия о сектантах - стр. 7
– Как много вас, любезные сограждане! – сказал он громко. Голос у кандидата наук был сытый, задушевный. – Не знаю, как нам и быть! Мы не ожидали такого наплыва…
К Антону вернулась способность судить об окружающем здраво. Тем более, что он снова слышал нечто родное, давным-давно надоевшее. «Нашёл дураков! Не ожидали… Вам чем больше, тем лучше. Примитивный приемчик для домохозяек…» Ферт озабоченно потёр руки:
– Впрочем, дело не терпит, давайте начнём. Все вы пришли сюда потому, что каждого из вас не устраивают те или иные жизненные обстоятельства. Имея за плечами некоторый опыт, я скажу с уверенностью, что в подавляющем большинстве случаев во всем виновата тяжёлая финансовая ситуация. И потому, – Ферт слегка наклонился вперёд и значительно поднял холеный палец, – я сразу объявляю всем присутствующим, что наша организация в состоянии обеспечить вам прожиточный минимум. Причём не тот, который принято считать официальным… Кроме того, чтобы развеять неизбежные подозрения, отмечу особо, что никаких вступительных взносов у вас не попросят.
Антон Беллогорский сидел, навострив уши. Он ничего не понимал. Мошенничество было налицо, но прежде он ни разу не слышал, чтобы проходимцы столь прямо и откровенно отказывались от поборов. Где же зарыта собака? Без собаки не бывает, изъятие денег у безработных баранов является основой существования всякого общества, которое позволяет себе ежедневные «открытые двери». Неужели он ошибся? Неужели – не пирамида? Нет, невозможно. Антон огляделся по сторонам; на лицах соседей было написано такое же, как у него, недоверие. А также – помимо недоверия – другие чувства: раздражение из-за того, что в кои-то веки раз их вынуждают чуточку подумать, а не спать, полуживая надежда вытянуть счастливый билет, да тяжкая мука по причине самого мыслительного процесса – непривычного и нежелательного.
Ферт, повидавший виды, читал их примитивные мысли легко и свободно.
– Это никакие не сказки и не обман, почтенные сограждане. Кое-какими средствами мы располагаем – не скажу, что уж слишком большими, но всё же, всё же… Во-первых, у нас есть щедрые спонсоры из тех магнатов и нуворишей, которые нам сочувствуют. Такие люди были и будут всегда. Вот, например, – и Ферт неожиданно заворковал по-иностранному. Не то по-английски, не то по-французски, а в целом – весьма невразумительно – он перечислил с десяток компаний и фирм. Никто, разумеется, не разобрал ни слова. Аудитория вновь насторожилась; кандидат наук поспешно перешел ко второму пункту. – Во-вторых, – доверительно сообщил Ферт, – мы зарабатываем деньги самостоятельно. Вам хорошо известно, что только в мышеловках встречается бесплатный сыр, а потому спешу вас заверить – ничто не свалится на вас за просто так, с неба, задарма, и поработать придётся. Я говорю о совершенно конкретной, общественно полезной работе.
– Чё делать-то надо? – крикнул кто-то пьяненьким голосом с заднего ряда.
– Вам, боюсь, ничего, – с легкостью осадил его Ферт. – Конкретно вы мне показались в этом зале посторонним, и я настоятельно прошу вас удалиться.
Зал накрыла тишина. Никто не двинулся с места, никто даже не шелохнулся. Ферт, немного выждав, укоризненно нахмурился и посмотрел на одного из распорядителей. Двое в гимнастерках устремились в конец зала, склонились над чем-то бесформенным в третьем от стены кресле и очень тихо произнесли несколько фраз. Расхристанная фигура, выбравшись из кресла, проследовала, тиская мятую шапку, нетвёрдой походкой к выходу.