Церемониймейстер холокоста - стр. 3
Что это значит? – прокричал в ответ Ксор.
– Да, мы будем ими! Я ощущаю себя почти законченным!
С лязгом скрестились зазубренные когти и железное лезвие, прервав дискуссию.
– Тебе не страшно? – прохрипел в лицо Ксору воин, обжигая горячим дыханием безумия. – Что ты знаешь о забвении, что произойдет с тобой, когда мой меч проникнет в тебя, тебе хотелось б познать небытие?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – отвечал Ксор отскакивая. – Но хотел бы.
– Так смирись! – удар в брызги искр.
– Мы – стражи, в этом наша суть! – и когти Ксора распороли горло противника, выйдя из затылка.
– Можно разбить сосуд, но содержимое останется неповрежденным, поэтому вам никогда не остановить мы будем пытаться снова и снова.…Пока не добьемся своего…– прохрипел воин, роняя оружие.
Добивая, Ксор ударил вновь, располосовав грудь, из раны выпал драгоценный камень и разбился в пыль, хватаясь за Ксора, воин сполз, распластавшись среди сотен других павших.
А битва утихла захлебнувшись, обескровленные потерями, нападавшие отступили, не преследуемые, не в ужасе, а мрачно и гордо, унося поражение, зализывая раны, в них они не нашли ничего нового, кроме привычного страдания.
– Что это? – спрашивал Ксор, бредя шатаясь. – Что печет меня из нутрии, что за чувство?! – Он засунул палец в одну из сочащихся ран и возопил, – Это мука, это боль!
Сияние разлилось по телу поверженного стража. Оно поднималось изнутри, как бы силясь освободиться, и вдруг, вырвавшись, ослепительным лучом ударило в багровое небо и поплыло прочь. В сгустившихся сумерках воссияла первая в этом мире звезда. За ней в разных частях небосвода вспыхивали новые огни, светильники которым отныне суждено безмолвно взирать на ночную землю.
2
В Замке был пир.
Учась новым эмоциям, перенимая и осваивая понятия, они отдыхали.
В камине развели черный огонь, весело трещавший и испускавший серные испарения, над ним повесили жариться на вертеле освежеванную тушу гигантской жабы. Низкорослые подмастерья, толкаясь и попискивая, крутили вертел, в то время как главный повар внимательно следил за процессом, срезая ломтики готового мяса, которое незамедлительно подавалось на обеденные столы.
Душа Замка – чье имя Тайна – возлежала на троне, вырезанном в виде гексаграммы в едином куске пиропа, в прозрачной глубине которого плавали планеты и системы, уже существующие, а может, те, которым только надлежало быть. Она имела лик красный и прекрасный, изящную шею, полные чувственные груди, дарующие жизнь всему живому внутри Замка, осиновую талию, срастающуюся с ложем – троном. Левая рука ее, черная и ссохшаяся – служила для наказаний, правая – золотая с длинными тонкими ногтями, ей она награждает и дарит ласку. Сейчас левая рука находится в футляре, перевитом лозой плюща – ползунка, в знак того, что Владычествующая Мать довольна своими чадами и благоволит им.
– Я создала вас, – начал голос, и шум моментально стих, – и охранять доверила животворящий Замок, имеющий так же целью связывать куски земной породы в единое целое. Вы – имеющие имена, смысл, души, призвания, а те, рожденные легкомысленными стихиями – бессмысленны. Они лишь удобрения, навоз на ниве будущего царствия. А посему не должно быть смятения в ваших отважных каменных сердцах. Говорите, что тревожит вас.