Церемония жизни - стр. 16

Тертого дайкона оказалось маловато, и я уже натирала новую порцию, когда из-под крышки сковороды на соседней конфорке расплылся соблазнительный запах. Сестрица сооружала рагу с кешью, и это получалось у нее безупречно.

– Да вы прекрасный повар! – восхитилась я.

Она польщенно зарделась.

– Это хобби! Хожу в кулинарный кружок. Конечно, не думала, что пригожусь в такой ситуации…

Следующий рецепт назывался «Пряная ляжка – какуни́»[9] и требовал много соли – еще один способ отбить у мяса сильный запах. Вырезки из ягодиц Ямамото, вымоченные его сестрицей в молоке, оказались такими увесистыми, что в метаболическом синдроме Ямамото я больше не сомневалась. Оба куска я нарезала кубиками, положила в большую кастрюлю, сдобрила луком, тертым чесноком, имбирем – и поставила на огонь. Возможно, уже благодаря молоку никакого резкого запаха от этого мяса вроде бы не исходило. Но так или иначе, до момента, когда его можно будет проткнуть бамбуковой шпажкой, ему еще предстояло как следует провариться.

– Ну вот! – объявила я. – Теперь ждем до полной готовности. А пока – может, хоть как-то украсим гостиную?

Накрыв мясо серебристой фольгой, мы оставили его доходить на огне и переключились на интерьерный дизайн.

В центре комнаты поставили большое семейное котацу[10], а по бокам – два раскладных столика, которые принесла откуда-то мать. Гостиная была вполне просторной для жильца-одиночки, но когда в нее втиснули три стола подряд, сидеть стало почти совсем негде.

– Тесновато будет, но что поделаешь… – вздохнула мать.

– Да ладно! Гости будут то приходить, то уходить без конца, и все будет в порядке…

Сестрица принялась развешивать по стенам цветы и венки – так, как завещал Ямамото в своих рецептах. А вскоре уже и мясо разварилось как следует. Добавив к нему бульона, саке, соли и черного перца, я убавила огонь до предела – и потомила еще с полчаса.

Когда «пряная ляжка» была готова, мы приправили ее стебельками кресс-салата, сычуанским перцем, горчицей – и уже собирались выложить на большое блюдо, когда в прихожей запищал домофон.

– Входите, прошу вас! – отозвалась в микрофон сестра, кнопкой отпирая дверь подъезда внизу. До начала церемонии оставалось совсем чуть-чуть. Финальным аккордом я добавила в «пряную ляжку» немного цитрусовой кожуры.

К началу церемонии в доме Ямамото собралось столько народу, что не протолкнуться.

– Уж простите! Так неловко! Конечно, нам следовало найти зал попросторней! – извинялась мать, выставляя на стол откупоренные бутылки с красным вином.

– Икэтани-сан? Думаю, фрикадельки уже готовы! – окликнула меня сестра, продолжая колдовать над сковородкой с рагу. Кивнув, я схватила кастрюлю и потащила на стол.

– О! Фрикадельки с дайконом? – радостно загалдели гости, заглядывая в кастрюлю. – Потрясающе!

– Ю́дзу и пóндзу[11] на столах, господа! Будьте как дома! А это тертый дайкон, добавляйте сколько хотите…

– О! Икэтани? Так ты что же, готовить помогала? – окликнули меня коллеги.

– Да, так уж вышло… Угощайтесь!

– Ну спасибо!

И в этот миг сестрица вынесла к столу рагу с кешью.

– Простите, что заставила ждать… – с поклоном прощебетала она.

– Ого! – загалдели гости наперебой. – Значит, не только фрикадельки?

– Поразительно… Сколько вложено труда!

Глядя на их радостные улыбки, я гордилась собой. Вот эти улыбки, пожалуй, и хотел бы увидеть на своей церемонии жизни Ямамото. Такой он был человек. Хотел, чтобы все вокруг улыбались. А чтобы создать для его дегустации атмосферу настоящего праздника, мы сегодня и постарались на славу. Наверно, за всю историю человечества никого еще не поедали так вкусно и разнообразно, как нашего Ямамото по его же рецептам!