Цербер. Дочь врага - стр. 3
Каждое движение кричит о силе, перекатывая живую сталь под кожей. Да, такой разорвет и даже не запыхается.
Я не могу спросить его напрямую. Вдруг мужчина не узнал меня, ведь столько лет прошло, я была малышкой. Сдавать себя не хочется, но знать нужно.
– Что значат ваши татуировки? – стараюсь, чтобы голос был ровным, но от одолевших меня холода и волнения, в нем слышится напряг.
– Ничего, – сухой ответ.
– Я слышала, на ладонях звериные лапы просто так не набивают, – продолжаю допытываться, что выглядит, наверное, очень странно.
– Ты не захочешь узнать ответ, – безразлично. В нем будто вообще нет никаких чувств. Как робот. Без души и сердца. А у меня клокочет все в груди. – И не узнаешь. Потому что сдохнешь от воспаления легких.
Очередной короткий безразличный взгляд в мою сторону, и его тон меняется на сердитый:
– Чего застыла? Раздевайся, я сказал.
И шагает к старому полотняному шкафу где-то в углу. Достает оттуда какие-то вещи. Возвращается ко мне. Подходит почти вплотную. Нависает скалой. Съеживаюсь. А звероподобный мужик всего лишь протягивает мне одежду и уже более спокойно произносит:
– Надевай. Мокрое у печки повесишь. До завтра просохнет.
Под его внимательным взглядом выхватываю вещи и прижимаю к себе, будто уже голая и пытаюсь закрыться. Такой взгляд у него… Точно лапает. Хватает руками, задевая самое сокровенное.
Мужчина хмыкает. Накидывает на плечи свой тулуп и выходит из дома, даже не застегнув его.
Быстро подрываюсь и начинаю раздеваться. Нужно успеть, пока он не вернулся. А то, что-то не вижу здесь других мест, где можно переодеться, укрывшись от чужого взгляда.
Мне выделены безразмерные носки, свитер крупной вязки и здоровенная футболка.
Без одежды становится теплее. Мокрыми оказываются даже бюстгальтер и трусики. Долго раздумываю, что с ними делать, но все же решаю снять. Вещи такие огромные, что почти полностью скроют меня, так что ничего страшного… наверное.
Как только успеваю расправить на себе мягкий свитер, дверь в дом распахивается, впуская морозный холод. Хозяин жилища входит с охапкой дров в руках. Кладет ее у печи.
Пройти и повесить мокрые вещи, получается лишь протискиваясь между мужчиной и столом в комнате.
Понимаю, что совершаю ошибку, когда приходится прижаться к его торсу своим телом. Мне кажется, его жар успел прожечь меня даже через объемный свитер.
Заинтересованный мужской взгляд сразу стреляет к зажатым в руке вместе с другой одеждой трусикам. Дура, блин! Идиотка несчастная! Я ведь совсем не подумал о том, что белье будет висеть на веревке вместе с другими вещами.
Но мужчина лишь хмыкает, никак не комментируя происходящего. А мое лицо заливает жгучая краска. Сквозь землю провалиться готова!
Пока развешиваю одежду, свитер то и дело задирается. Не такой уж он и длинный, как я на радостях подумала. Ловлю взгляд хозяина дома, направленный на мои оголенные бедра. Он смотрит без стеснения. Вообще не парится, как это выглядит со стороны. И это смущает еще больше. Я будто чувствую его власть надо мной. Точно так и должно быть.
Закипает чайник. Мужик кивает в сторону стола, и я усаживаюсь на стул. Передо мной ставится горячая кружка, порезанный хлеб, нож, пачка масла и отрез вареной колбасы.
– Ешь, – все, что говорит хозяин дома прежде, чем снова выйти на улицу.