Центурион - стр. 28
– Надобно пожалеть парфян, что окажутся напротив нашей позиции: пахнет для них могилой.
– Могилой, говоришь? – скептически усмехнулся Катон. – А вот я насчет предстоящей кампании твоего оптимизма не разделяю. Этих парфян так просто не возьмешь.
– Ой, да брось ты! И не таких бивали.
– Да неужто? Ну-ка, просвети.
Поглядев секунду на друга, Макрон поджал губы.
– Вообще-то замечание уместное, – признался он. – Парфяне в бою ох какие злючие. Но чем крепче орешек, – он жарко потер ладони, – тем приятней его раскалывать!
Катон внимательно поглядел на Макрона, а затем покачал головой:
– Иногда, клянусь богами, мне кажется, что ты все это воспринимаешь как какую-то игру.
– Игру? – переспросил Макрон удивленно. – Да ну, что ты! Это гораздо увлекательней игры. Это вызов; зов, если хочешь. Для истинных солдат в этом смысл жизни. А впрочем, тебе не понять. Ты же у нас философ – тонкие материи, все такое.
Катон вздохнул. По разумению Макрона, все то обширное образование, которое Катон получил до поступления на службу, являло собой скорее вред, чем благо – что он, кстати, не уставал Катону повторять. Сам же Катон чувствовал, что армия стала для него доподлинной семьей, но что для исправного исполнения служебных обязанностей тот культурный багаж, который он с собой носил, являлся лишь никчемным бременем, за исключением разве что тех редких случаев, когда его абстрактное знание вдруг неожиданно пригождалось на практике. И тогда даже Макрон ворчливо шел в их всегдашнем споре на попятную, хотя и пытался скрыть свой восторг перед ученостью друга.
Лонгин воздел руку, унимая возмущенный гвалт среди своего воинства.
– Солдаты! Я знаю, каково вам выслушивать подобные известия. Ваши горе и гнев я делю вместе с вами и клянусь всемогущим Юпитером Статором, что гибель центуриона Кастора и его людей будет отмщена. Мы предадим парфян огню и мечу – такому, что они более никогда не нарушат мир на наших землях и землях наших союзников. Наша цель – неумолимое уничтожение Парфии как военной державы, и мы не отступимся, пока их царь не падет перед нашим императором на колени с мольбой о пощаде!
Офицеры одобрительно затопали, и Макрон снова пихнул Катона в бок.
– Видал? Вот так-то. Нет, что ни говори, а Лонгин полководец что надо!
Катон нахмурился.
– Ты, наверное, забыл, для чего нас изначально направили на восток? – Он понизил голос. – Этот человек замышлял против императора.
– Мы так и не нашли тому доказательств.
– Верно, не нашли, – согласился Катон. – Решающих. Но мы знаем, что он затевал. Нам известна суть этого человека, Макрон. Я ему не верю. И тебе следовало бы в нем усомниться.
Макрон, взвешивая сказанное, потер себе подбородок исцарапанными костяшками пальцев.
– А может, это для него шанс искупить вину?
– Или же попытка обзавестись репутацией, затем влиянием, затем достаточной властью и наконец противопоставить себя императору. При любом из раскладов нам нужно быть с ним настороже. Если в этой войне он будет действовать безрассудно, то мы в большой опасности. – Катон с легким прищуром оглядел в зале других офицеров. – То есть мы все. Нужно, чтобы на парфян нас вел полководец-воин, а не заносчивый политикан. Кроме того, эта кампания дает ему роскошную возможность избавиться от нас с тобой. Помяни мое слово. Нам нужно быть начеку.