Ценностный подход - стр. 9
Однажды я пробовала работать в перчатках, но появившийся откуда ни возьмись начальник производства по фамилии Тышлер заявил с надрывом в голосе:
«Ну, ты придумала! Работать в перчатках за этими станками не положено по технике безопасности. Если сверло зацепится за нитку и намотает её, то тебе оторвет руку».
Столь неблагоприятный прогноз ошарашил меня не больше, чем тон, которым он был сказан. Тышлер к тому времени давно имел репутацию того ещё урода, и однажды даже обвинялся в рукоприкладстве по отношению к женщине, годящейся ему в матери. Однако после многочисленных извинений, принесенных Эдмундом, конфликтная ситуация была улажена, а пострадавшая, к удивлению многих, продолжила работать дальше.
Мне, конечно, подобное отношение казалось дикостью, но, несмотря на исходившую от Тышлера угрозу, я его никогда особенно не боялась, поэтому спросила, как мне быть, если у меня болят руки от металлической стружки, которая впивается мне в кожу. Порою мне приходится расковырять место проникновения до крови, чтобы извлечь занозу.
«Ты знала, куда шла работать», – вот и все, что я услышала в ответ.
Будучи тогда ещё спокойным по натуре человеком, я, однако, буквально рассвирепела: швырнула сепаратор с такой силой, что он отлетел метров на пятнадцать и звонко ударился о пол. Затем я сняла перчатки, и демонстративно отбросила их в сторону, после чего, взяв другую заготовку взамен выброшенной, вернулась к работе, которая заключалась в том, что мне приходилось прогонять каждое отверстие на торцевой части полусепаратора специальным сверлом, чтобы заклепка при сборке подшипника вставлялась свободно.
Проследив за моей истерикой с ухмылочкой на лице, Тышлер сообщил, показав на валявшийся на полу, чуть искривившийся от удара полусепаратор:
«За это я вычту из твоей зарплаты».
Слова его я запомнила и поняла, что ко мне относятся, как к последнему дерьму. Припомнив, как ещё совсем недавно, тот же Тышлер обвинял меня в том, что я подделываю справки о сдаче крови в качестве донора, на основании которых не выхожу на работу, я окончательно утвердилась в своем решении, хотя альтернативы никакой не имелось.
Но то была пятница тринадцатое, в которую я вытащила свой счастливый билет. Мне предложили перейти в сектор А на должность контролера.
Кроме работы, которую я сразу полюбила всем сердцем, потому что страсть к всевозможным важным документам и их заполнению у меня с самого детства, здесь оказалось много других преимуществ. Я уже не ходила по горам грязной стружки, и моя одежда не пропитывалась насквозь запахом смазочно-охлаждающей жидкости. Здесь я носила белый халат и занималась нужным делом.
С обработкой колец для подшипника я никогда ещё не сталкивалась, поэтому разобраться в технологии мне предстояло с самого начала. На самом деле, думая об этом теперь, я понимаю, что мне очень повезло с наставниками. Их было две. Женщины средних лет, с обеими из которых я нашла общий язык, несмотря на то, что они очень отличались друг от друга. Тихая, спокойная Нина, которая всё воспринимает, как данность, долго терпит, а возмущение выражает лишь посредством широко открытых глаз. Нужно долго-долго испытывать её терпение, чтобы она хоть как-то дала понять, что рассержена. Алёна совсем другая. Меня всегда поражала её способность узнавать абсолютно все, что творится на разных концах завода. Общаться с ней порой сложно, но в основном – весьма познавательно, ведь именно от неё я многое узнала о руководстве нашего сектора.