Ценностный подход - стр. 44
«Так, давление восемьдесят на пятьдесят, – сообщает медсестра, – я тебе сейчас таблеточку дам…»
«Сколько?! – переспрашивает Онорин очень эмоционально. – С таким разве живут?»
«Я живу, – говорю, но, подумав, добавляю: – ну, как могу».
Давление у меня почти всегда пониженное, выше девяноста на шестьдесят оно поднимается только после третьей или четвертой чашки кофе, не раньше. Людмила оставляет мне таблетку на столе.
«Если в течение часа не почувствуешь себя лучше, стоит вызвать, скорую помощь».
Основательно напугав меня, она выходит из кабинета, за ней скрывается и Фарбер. Мы с Онориным остаемся наедине, и он присаживается ко мне в кресло. Нет, он на самом деле такой стройный, что мы можем комфортно расположиться здесь, даже не касаясь друг друга. Уловив течение моих мыслей, Онорин усмехается. Думаю, за тридцать пять лет он уже привык к тому, что все говорят о его худобе. И что? Я вот достаточно плотная, если не сказать толстая, а падаю в обмороки.
Возвращается Фарбер со стаканом воды. Поставив его на столик рядом с таблеткой, командует:
«Пей!» – таким тоном, будто я, по его мнению, постараюсь всеми средствами этого избежать.
Таблетка оказывается ничуть не горькой, просто безвкусной, а вода – приятно теплой, так что я выпиваю всё содержимое стакана.
«Полежишь здесь? – спрашивает Онорин. – Мы через полчаса вернемся».
Ответить Фарбер не дает. Он вклинивается в наш разговор непонятной фразой:
«Я так не думаю».
Онорину только плечами пожимать остается.
«Когда, если не секрет, ты ела последний раз?» – спрашивает меня начальник цеха.
«Десять минут назад», – отвечаю я, потому что это действительно так.
«Да? – Фарбер кажется удивленным. – И сколько же ты съела?»
Наш бессмысленный, на первый взгляд, диалог обрастает важным для меня значением в тот момент, когда я вспоминаю, что сегодня я съела лишь пару ложек супа, а вчера – только несколько листов пекинской капусты из салата. Дома же я вообще не ем, потому что ленюсь готовить только для себя.
«Наверное, в последний раз я полноценно питалась в субботу, перед тем, как мы встретились на берегу», – признаюсь я, и мне снова становится стыдно.
Фарбер недовольно цокает языком и бросает Онорину:
«Берем её с собой».
«А она не упадет по дороге?» – в свою очередь, интересуется Витальич.
«Кстати, да, теперь твоя очередь её ловить».
«Поэтому и спрашиваю».
«Не подумайте, что я не благодарна за проявленную заботу, – обращаюсь к обоим своим сопровождающим, когда мы уже оказываемся у ворот, к которым я так стремилась попасть, – но вообще-то меня зовут не „её“ и не „она“. У меня имя есть!»
«Какое?» – спрашивает Фарбер как бы между делом, а Онорин заходится смехом.
«Не важно, – недовольно бурчу я, – Вы всё равно не запомните, оно слишком сложное для Вас».
«О, ну я бы постарался».
Наш обмен колкосстями, судя по всему, доставляет Онорину немалое удовольствие, поэтому он говорит, обращаясь ко мне:
«А давай ты всё время с нами будешь на обед ходить, Ксеня! А то я и не думал, что Роберт может быть таким забавным».
«Вот уж вряд ли», – ворчу я.
Автомобиль Фарбера дожидается своего владельца всего в паре метров от проходной. Если в прошлый раз в темноте цвет «БМВ» показался темно-коричневым, то на свету можно увидеть, что это оттенок жженой умбры – так, по крайней мере, он называется в живописи. Останавливаюсь ненадолго, чтобы полюбоваться, и даже как-то нехотя усаживаясь на заднее сидение.