Цена власти - стр. 5
Стоило изучить вопрос, обратиться к другим, более древним и знающим людям, но времени не было. Эдгар не понимал, в какой момент граница дозволенного будет пересечена и чем это окажется чревато.
– Никаких войн, убийств и попыток победить друг друга, – продолжал Эдгар. – Каждое тридцать первое декабря вы будете проводить обновление в цитадели, и именно по вашим родословным будет передаваться камень.
– Предлагаешь нам править альянсом? – рассмеялся Фатад, осматривая остальных.
– Кто сказал, что вы будете править? – уточнил Эдгар.
Он обратился всё к тому же шкафу, забирая оттуда листы пергамента и перья. Обойдя стол в считаные секунды, он опустил перед каждым экземпляр соглашения, где перечислялись фамилии и оставалось место для подписи.
– Править будет совет, главой которого стану я, – утвердил Эдгар. – И с подписания тысячелетнего соглашения, – их глаза бегали по сроку свитка, который они должны подписать, – вы обязуетесь подчиняться общим решениям.
Условий было немного, все они перечислялись в свитке, но каждое удручало больше предыдущего. Это было не положение о власти, законе или наказании, а список ограничений, которым они должны подчиниться.
1. Решение совета неоспоримо и принимается всеми его участниками.
2. Хранитель вправе вершить правосудие исключительно в своём клане.
3. Убийство одного члена совета другим карается изгнанием в пустоши.
4. Любые разногласия регулируются Э. Креттой и его потомками, как хранителями цитадели и самого совета.
5. Нарушение соглашения карается силой свитка.
Всего несколько строк, связывающие каждого из них по рукам и ногам, извращая желанную власть. Те фантазии, планы и мечты, игравшие в их головах, в мгновение превратились в ничто. Игру, слабо походившую на искомое правление.
– А если я не хочу этому подчиняться? – фыркнул Фатад, отталкивая от себя пергамент.
– Кусочек проводника достанется лишь тем, кто подпишет соглашение, – равнодушно ответил Эдгар, бродя взглядом по присутствующим. – К которому вы же и привели.
Надеяться, что их затронет совесть, было глупо, но Эдгар и не пытался. Он хотел показать, что они своими руками испортили всё, чего так отчаянно желали. И теперь они это получат, но далеко не в том виде, в котором хотели.
Всё или ничего, подчинение или смерть, нет золотой середины – простое правило, с которого стоило начать, не дожидаясь войны.
– Подайте чернила, – выдохнула Этель, одна из зачинщиков, смотря на фамилию «Балмот».
– Разумеется, – ухмыльнулся Эдгар.
Перо опустилось перед каждым на стол, а после, со своего края на середину, Эдгар толкнул кинжал. Утончённое лезвие с серебряной рукоятью и изумрудными винзелями будто смотрело в глаза каждому.
Никто не верил на слово, не собирался надеяться и не был уверен в беспринципности остальных. Нужно было подтверждение. Причём настолько сильное, чтобы в случае нарушения их покарала собственная сила. Её месть не забывалась теми, кто выживал.
– Кровью, – спокойно произнёс Эдгар.
Этель несколько секунд смотрела на кинжал, её грудь равномерно вздымалась, а губы подрагивали. Сглотнув ком, подступивший к горлу, она схватила лезвие и провела им по руке, макая в кровь перо и ставя подпись напротив своей фамилии.
Фатад недовольно фыркнул, отобрал у неё орудие и нажал на центр ладони острием, получив пару капель «чернил». Поставив подпись, он передал кинжал дальше, наблюдая, как его же рана медленно затягивается, в отличие от той, что была у Этель.