Цена власти - стр. 19
Это был вопрос, не утверждение. Но Эрону хватило нескольких секунд, чтобы понять ход мыслей Киана.
Тодор сам призывал и отпускал учеников. Это могло произойти в любой момент дня или ночи. Человек просто закрывал глаза в комнате школы, а открывал в Бишреме или наоборот. И это не поддавалось контролю. Поэтому и прийти сюда по своей воле невозможно. В Тодор могли войти лишь ученики, призываемые им, или те…
Он поднял взгляд на удаляющиеся силуэты, смотря в глаза матери, где читались боль и прощание. Эти чувства вторили в сердце Эрона, пока он просто смотрел, не в состоянии что-либо сделать. Эрон знал: она не хотела уходить, но выбора уже не было.
Последнее, что она сказала, будучи собой, запомнилось ему дрожащим голосом, полным слёз:
– Мне жаль.
И всё, что ждало её дальше, можно было смело величать смертью. Но старейшины, словно издеваясь, называли это перерождением. Словно люди обретали нечто настолько возвышенное, что их прошлое, жизнь и рассудок были приемлемой платой.
В те минуты Эрон так и остался стоять в коридоре, удерживаемый друзьями от быстрой погибели. Он желал догнать, спасти, забрать, помочь, но лишь смотрел вслед матери, которая его больше на вспомнит.
Июнь, 1215 год, Кладбище Бишрема
История гласила, что, когда старейшины лишили себя чувств и эмоций, уничтожили проводник и раздали его части людям, им было нужно место, куда уйти. Любимый создатель их бросил, ряды поредели из-за несовпадения взглядов, а выжили лишь те, кто не хотел убивать. Считали, что истреблять собственные творения кощунство.
Тогда они и решили создать складку в пространстве. Место, находившееся везде и нигде одновременно. Проблема заключалась в отсутствии подобной силы. Творить мог лишь создатель, старейшины не обладали таким потенциалом. Но они нашли выход. Рождение и гибель были не так далеки, как казалось людям, и смерти одного старейшины хватило, чтобы создать желаемое.
С тех пор Тодор уже не был вершиной гор, а стал прорехой, которую нужно кормить раз в век. И вкусы были специфичны, место предпочитало старейшин, чтобы жить. Так и появилась «сделка». Ненавидимый всеми обряд, в жертву которого попадали самые сильные. Людские создатели, может, и лишились чувств, но глупостью не отличались, они не убивали выживших.
Старейшины ждали, пока людям потребуется помощь, когда те, вспомнив о существовании «высшей силы», призовут их. И те звали. В моменты, когда любая плата казалась ничем.
Старейшины могли многое: вылечить от болезни, помочь одержать победу в битве, найти рецепт искомого эликсира и много другого, якобы невозможного, что не поддавалось объяснению. Практически всё было подвластно их силе, и взамен они просили совсем немного – тебя.
Отчаявшиеся люди, поверженные болью или собственными желаниями, соглашались. Их просьба незамедлительно выполнялась, но тотчас их забирали старейшины, приводя в Тодор. Там от человека не оставалось ничего, кроме внешней оболочки. Ни чувств, ни эмоций, ни воспоминаний о прошлом и том, кем он являлся до.
В этом и заключалась сделка: человек становился старейшиной, которого однажды принесут в жертву, а его желание исполнялось. Ему уже не было больно, ничего не тревожило, не волновало, а единственное предназначение становилось явью в один из дней. Страдали только его близкие, в основном дети. Они учились в Тодоре и порой были вынужденные смотреть в глаза своих родных и молчать.