Цена твоей Любви - стр. 40

Замолкаю и рефлекторно поправляю кофту, чувствуя, как тело сотрясает нервная дрожь.

Забавно, я уже боюсь, хотя до встречи со Шмидтом еще достаточно времени.

— Получается, что Моника…то есть я встречалась с Роном?

Её глаза округляются от удивления. Она резко подается ко мне и тихо шепчет, оглядываясь по сторонам:

— Ты…знаешь об этом? Ты его вспомнила?

Боже. Значит, это правда.

— Нет, я ничего не помню. Он сам мне сказал.

— Шмидт знает, что ты — Моника? — нервно постукивает пальцами по столу и обреченно шипит, — вот же дерьмо!

Спешу её успокоить:

— Нет! Он полностью уверен в том, что я — Амелия. В этом и проблема. Один раз он уже похитил меня, и я чудом смогла сбежать. Постоянно угрожал, даже ворвался в мой дом и едва не растерзал на месте, — радостно подскакиваю, не в силах сдержать счастливый вопль, — это мой выход!

— Что? Подожди, я что-то не догоняю. Он преследовал тебя, думая, что ты — Амелия?

— Да.

— Конченный ублюдок, — грязно ругается и недовольно морщится, — я и раньше говорила тебе, что он ненормальный, но ты мне не верила.

— Джина, это же моё спасение! Как ты не понимаешь? Я расскажу ему обо всем, объясню ситуацию, и он оставит меня в покое!

— Стоп. Вот с этого места давай поподробнее. Тебе жить надоело? Если он узнает, что ты — Моника, Шмидт никогда не оставит тебя в покое. Он же совсем больной. Одержим тобой до одури, — вкрадчиво шепчет, — поверь мне. Не будь у тебя амнезии, ты бы только радовалась его неведению.

— П…почему ты так говоришь? — наклоняю голову и с сомнением смотрю на Джину. — Рона сложно назвать нормальным, тут я с тобой согласна, но даже имя Амелии не останавливает его от грубого шантажа и постоянной слежки. Я всё еще не очень понимаю, за что он винит мою сестру, но, как бы там ни было, у него нет права на месть.

Я делаю глоток кофе, облокачиваюсь о спинку стула и прикрываю глаза, устало продолжая:

— Он думает, что я — Амелия, и это совсем не мешает ему портить мою жизнь. Пойми же, что это — единственный вариант. Шмидт ясно дал мне понять, что я — его цель номер один. Ведь есть хотя бы мизерный шанс того, что правда его остановит?

— Не хочу тебя огорчать, но ты зря надеешься. Он окончательно слетел с катушек. Поверь, — тихо шепчет, — ненависть гораздо безопаснее его любви. Ему почти удалось сломать тебя, и я не позволю случиться этому вновь.

— Ты поможешь мне вспомнить?

— А ты уверена в том, что хочешь вспоминать?

Теперь я ни в чем не уверена. Мне страшно даже думать о прошлом.

Сейчас всё относительно легко — я не осуждаю ни сестру, ни Брайса, потому что не знаю их историю. Но что будет потом?

Если верить словам Джины, Амелия была далеко не ангелом, а я слишком срослась со своими розовыми очками и понимала — они будут сдираться вместе с кожей. Болезненно. Резко. Убийственно. Почти наповал.

Забавно. В одном Шмидт точно был прав — потеря памяти это моё благословление, а не наказание. Он не оставит меня в покое. Будет издеваться, кем бы я ни была — Моникой или же Амелией. Не даст забыть, поэтому мне нужно знать, с каких сторон защищаться. Вспоминания станут моей броней.

Я окидываю блондинку спокойным взглядом и смело отвечаю:

— Уверена. Я хочу узнать, что произошло, и дать ему отпор. Пока что Рон не воспринимает меня серьезно, но я обязательно придумаю, как это изменить, — в голосе проскальзывают нотки сомнения.