Цена славы - стр. 16
– Что произошло после?
– Видимо, пока мы ехали в такси, он протрезвел. Дома он достал бутылку уже не помню чего и стал жаловаться на своих фанатов.
– А что он конкретно говорил, не помните?
– Если честно, нет, да и сколько времени уже прошло… Я стала утешать его, говорила, что у него все будет хорошо и его фанаты все поймут, хотя на тот момент я вообще не представляла, какие у него могут быть фанаты. Слово за слово – я не заметила, как мы оказались в кровати и произошло то, чего нам тогда хотелось. Вот и все. Мы не обменивались контактами, потому что я не думала, что что-то может произойти, но через две-три недели я стала чувствовать себя плохо, и врач посоветовал мне сделать тест. Так я и узнала, что беременна. Тогда я стала как-то искать его в интернете и узнала, кто он. Пыталась связаться и с ним, и с его агентом, но мне везде отказывали и называли сумасшедшей.
– Какой ужас! Понимаю, какой для вас это был удар.
– Спасибо, приятно слышать, что вы на моей стороне. Не найдя поддержки и помощи у Валерио, я пошла к журналистам и попыталась достучаться до него через них. История получила огласку, но он все равно до сих пор упрямо отказывается от своего же ребенка.
– А вы пробовали после того, как история попала в газеты и статьи в интернете, снова связаться с ним? Может, писали ему письма?
– Нет, я не собираюсь так унижаться. Когда-нибудь наш сын вырастет и поймет, кто его отец на самом деле.
– Сын? Я читала, что у вас дочь.
– Ой, то есть да, конечно же дочь.
– Что ж, понятно, я услышала достаточно. Думаю, материала точно хватит на статью, а то и больше. Желаю вам добиться справедливости и достучаться до Валерио. Спасибо и всего хорошего.
– И вам спасибо, буду стараться изо всех сил. До свидания.
Закончив разговор, я еще раз прочла свои записи. Очевидно, что она врала. Во-первых, Валерио ни в одном из интервью не отзывался о своих фанатах плохо. К тому же в нашем разговоре в кафе он еще раз подтвердил, что для него люди, которые его любят, важнее всего. Очень сомневаюсь, что он мог бы говорить что-то негативное, жаловаться. Во-вторых, она очень уверенно рассказывала историю их знакомства, но как только речь зашла о ребенке, то ошиблась с полом. Также вопросы вызывают временные рамки. Она сказала, что они познакомились в клубе чуть больше года назад, то есть ребенку должно быть не больше полугода. Однако в газете появилась фотография, где ее дочери явно больше. Все это наталкивало на один-единственный вывод. Не уверена, платили ли ей за эту историю или она врала газетам и блогерам исключительно бескорыстно, да это и не важно. Ее можно было смело вычеркивать из списка подозреваемых, потому что ей комфортно в роли жертвы. Если она начнет сильно давить на Валерио и тот согласится на ДНК-тест, то для Дарьи это будет крахом. Ее обман раскроется, а сама она потеряет интерес журналистов. Конечно, еще она может подкупить экспертов, но для этого нужно будет слишком много денег, к тому же Валерио все будет тщательно контролировать.
– Итого, мы лишаемся еще одного потенциального подозреваемого. Что же это такое? – Однако единственными, кто услышал мои отчаянные возмущения, были цветы да пролетающие мимо птицы. К сожалению, они ничего не могли мне ответить. – Нужно написать об этом Михаилу.