Цена расплаты - стр. 2
― Я понимаю, как это тяжело, деточка. Но ты не должна замыкаться в себе. Я и доктор Клиновская желаем только, чтобы ты скорее выздоровела. Твои родители расстроились бы, узнав, что ты попала в больницу. Будь сильной в память о них.
Его слова, словно ядерный взрыв, обрушились на возведенную ею карточную стену, разбивая ту на мелкие кусочки. Слезы заполнили глаза, вырываясь наружу. Крик, полный режущей боли, наполнил помещение, и девушка уткнулась в подушку, подавляя его.
― Тише, девочка, тише, ― шептала врач, но ничто не могло унять этой истерики. ― Сейчас ты снова поспишь, а когда придешь в себя, то немного успокоишься. Нельзя так изводить свой организм, нельзя, ― приговаривала она, делая успокоительный укол.
Тепло разнеслось по телу, унося в такую уже родную темноту. Она ждала ее, желала и мечтала о ней. С радостью падая в ее объятия, Даша растворилась в этой мгле.
Последующие дни девушка пролежала в больничной палате, просто рассматривая потолок. Запах хлорки, присущий даже этой больнице с повышенными удобствами, воротил своей стерильностью, а жалостливые взгляды медсестер заставляли ощущать гнев на том месте, где должно быть лишь опустошение. Сколько бы раз она ни отворачивалась от них к стене, сколько бы ни пряталась за одеялом, это не могло изменить того факта, что родителей больше нет.
Первые дни ее глаза не высыхали, наполняясь слезами каждый раз, когда девушка начинала думать о близких людях. Вспоминая каждую их черточку, звук голосов и тепло прикосновений, она снова впадала в истерику. И ей постоянно казалось, что вот-вот мама зайдет в палату, скажет, что милиция ошиблась, обнимет и заберет домой. Но время шло, а мама так и не появлялась. Девушка осознала, как глупы и наивны были ее надежды. Только отстранение от мира спасало ее в эти минуты. Но вот и слезы закончились, словно кто-то иссушил ее тело, забирая каждую капельку, запирая боль внутри души, подальше от мира.
С каждым днем Даша все отчетливее понимала, что осталась одна. Совсем одна. Ее взгляд все время был направлен в одну точку, а на все вопросы врача она молчала. Апатия стала ее привычным состоянием. Питаясь по инерции, потеряв счет дням и времени, она не замечала ничего, что происходило вокруг. Мир утратил свои краски, превратившись в однообразную серую массу. Иногда девушка думала о том, что пропустила похороны родителей, осознавая, что дядя Игорь занялся их организацией. Но эти мысли проскальзывали отстранено, пробиваясь к ней издалека.
А кто вообще на них присутствовал? Коллеги по работе, да. А вот друзья? Были ли они? За время ее нахождения в больнице к ней приходил лишь дядя Игорь. И все. Куда делись те люди, которые последние недели крутились возле родителей? Просто испарились, словно их и не было. Так же, как те, которые остались в их прошлой жизни в родном городе. Пара печальных открыток с соболезнованиями ― все, что получила Даша от них.
Она снова сжала зубами простынь, застонав от боли. Пустота оглушала так же, как одиночество. Мысли о том, что ее самые родные люди сейчас лежат в холодной земле, вызывала настолько сильную душевную агонию, что унять ее могли только успокоительные, погружающие девушку в сон.
― Дарья, ― ее врач тихо присела на кровать рядом с девушкой и взята ту за руку. ― Сегодня у меня для тебя есть очень важная новость.