Цена Огня. Том 2. Дети Левиафана - стр. 42

– Это наша вина. Это мы совершили зло и расплачиваемся за него. И тебе тоже пришлось, хотя ты тут ни при чём.

– Почему?

– Не надо слов. Спи и набирайся сил.

– Я боюсь засыпать, – Людвиг всхлипнул.

– Я посторожу твой сон, – прошептала Ханна ему на ухо, отчего по телу пошла приятная дрожь. – Людвиг?

– Да?

– Ты искренен. В отличие от всех. И меня. Поэтому ты так нам нравишься. Теперь спи.

Он хотел ещё поговорить, но в её объятиях всё стало неважным. Он уснул.

* * *

Умерло ещё двое. Один из них – парень, что постоянно выбивал себе плечо. И который принёс пиво за час до боя. Раненые лежали на подстилках и смотрели на Эйнара, но он ничем не мог помочь, слишком мало он умел. Не может вернуть глаз Людвигу. Не может помочь раненым выжить. Не смог спасти Ульфа и Берну. Погубил Хенрика.

– Почему он умер? – закричала незнакомая женщина и ударила по щеке.

Лицо онемело и тут же прилетела следующая пощёчина. Эйнар не сопротивлялся. Уцелевшие жители собрались вокруг. Сейчас начнутся обвинения, что не смог спасти всех. Но он ошибся.

– Успокойся! – сказала жена бородатого лесоруба, держа кричащую за руку. – Он не виноват, что твой муж погиб. Никто бы не смог его спасти.

Они обнялись и долго так стояли, рыдая. Муж одной умер только что. Муж другой, тот весёлый бородач, которому Эйнар лечил руку, погиб в бою. Вспомнился вкус мясного пирога, что парочка принесла в благодарность.

– Спасибо вам, – пробормотал какой-то человек с перевязанной бедром.

Эйнар даже не помнил его, настолько всё смешалось в памяти. Перед глазами стояли эти две женщины, утешающие друг друга. Он сел на скамье снаружи. Кто-то подал миску с похлёбкой. Кажется, это была жена старосты. Странно, что не ругалась.

Эйнар не знал по именам почти никого из жителей деревни. Большинство из них раньше смотрели на него с холодом. Но сегодня, когда все должны начать его ненавидеть за то, что он не спас умирающих, всё изменилось. Будто он им небезразличен. А они ему. Но скоро начнётся последняя атака, которую никто не переживёт.

– Ох, ну мы и в дерьме, – сказал рыцарь Дитрих, подходя ближе. – Вроде победили, а кажется, что проиграли. Говорят, в Старом мире для такого было целое выражение, но я его не помню.

Рыцарь-предвестник хромал сильнее обычного. Стальной панцирь погнут в нескольких местах, а флаг сзади надломлен. Дитрих так и не почистил булаву. Кровь засохла, к стальному зубчику прилип длинный волос.

– Как сэр Эммерик?

– Жить будет. Но один глаз ослеп.

– Жаль. Он совсем молодой, хоть и прошёл через многое. Говорят, что шрамы красят мужчину. Но это ложь. Я зайду к нему.

– Он спит, – сказал Эйнар. – Ему надо отдыхать.

– Да, точно, не подумал. – старый рыцарь смутился. – Без него нам будет тяжко. Но вы себя хорошо показали. Много плохого слышал о нордерах, но вы достойный человек.

Ветер доносил молитву слепого проповедника. Кладбище у деревни расширялось. Сначала там были упокоены погибшие от ран островитяне, брошенные своими. Потом туда положили скелеты из убежища, а теперь хоронят лесорубов и разбойников, всех вместе. Мертвецы хорошо ладят с другими мертвецами. Почему живые так не умеют?

Эйнар поставил пустую миску на скамью. Поел, даже не чувствуя вкуса. Пора проведать Людвига. Вряд ли получится застать их с Ханной на чём-то постыдном, не в том они состоянии.