Цена любви - стр. 9

— Шалопаем был, шалопаем и остался, — поцокав, заворчала Ирина Тимофеевна. — А ты ему всегда обузой будешь. И мать твоя туда же…

— Я ж ничего не прошу, — с обидой, провыла я и, выдернув из стопки салфетку, громко высморкалась. — Даже деньги сама скопила. Чего ей надо, не пойму…

— А чего тут непонятного? — недобро усмехнулась Ирина Тимофеевна. — Тебя с шеи ссадить торопится.

— Ну так я и так через месяц уеду, — подняла я заплаканные глаза. — Даже раньше, возможно.

— А ей зачем это?.. — прищурившись, спросила она и, тут же разложила по полочкам очевидное: — С шеи снять хочет, но и поближе держать тоже.

— Зачем? — похлопала я ресницами.

— Ну как же, — развела она руками и, поджав губы, пояснила: — Серёжка почти на твоих руках вырос, а у мамки твоей уже следующий спиногрыз на подходе. Зачем ей от бесплатной няньки избавляться.

— Хм-м, — задумчиво выдохнула я, понимая, что она права. — Как же мне теперь быть? В следующий раз ведь могу и не вырваться.

— Вот что, деточка, — поправляя невидимые складки на скатерти, строго начала Ирина Тимофеевна. — Переезжай-ка ты ко мне.

— Но как же?..

— Ты уже совершеннолетняя, — указав на меня пальцем, перебила она. — Можешь жить, где захочешь. С экзаменами я прослежу, чтоб всё без подстав было.

— Спасибо, — с благодарностью выдохнула я, но тут же смутилась: — Но, как-то… неудобно мне вас обременять.

— А кто сказал про обременение? — улыбнулась она и, обведя рукой дом и сад, намекнула: — Работу я тебе всегда найду, да и много ли мне надо.

— Хорошо, — закивала я и, подскочив, обняла женщину. — Спасибо!

— Ну всё-всё, — растроганно заворчала она. — Иди умойся и будем собираться в школу. А после экзамена зайдём к твоим родичам за вещами.

— А как же Макс? — растерялась я.

— А пусть попробует сунуться, — усмехнулась Ирина Тимофеевна и, взяв в руки поварёшку, погрозила ей в сторону калитки. — А будет наглеть, и на него управу найду.

4. Глава 4

Лариса

Накормив завтраком, выслушав, успокоив, а заодно и вправив мне мозги, Ирина Тимофеевна пошла собираться в школу, а я, не спрашивая, начала убирать со стола и мыть посуду. От её предложения отказываться было глупо, а помощь ей действительно не помешает. Дети у нашей уважаемой Тимоши, как ласково называли её и ученики, и родители, давно уехали и жили далеко. Дочка вообще, насколько я помню, где-то за рубежом. А от меня не убудет прополоть и полить огород, обрезать розы или прибраться в небольшом, но уютном доме.

Ирина Тимофеевна вышла на веранду, когда я, домыв и отложив на сушилку последнюю чашку, вытирала со стола. Покачав головой, женщина расплылась в благодарной улыбке.

— Умница ты Ларочка и красавица, — похвалила учительница, заставив меня густо покраснеть. — Куда твоя мамка смотрит? Ты же в столице себе такого принца отхватишь, она локти кусать будет за то, что чуть Максу тебя не сбагрила.

— Максим Иванович, конечно, жених видный, — попыталась оправдать я действия мамы. — Но не люблю я его. Да и замуж пока не хочу.

— Рано ещё, — кивнула Ирина Тимофеевна. — Успеешь. Это дело нехитрое, а человека сначала узнать надо как следует, а не прыгать в койку к первому встречному.

— Я не такая, — хихикнув на слишком откровенные речи учительницы, смутилась я.

— Знаю, деточка, знаю, — снова закивала женщина. — Давай-ка обувайся. Пойдём, а то опоздаем.