Цена искупления - стр. 4
Степан только хмыкнул, потягивая чай. Ян был молодым и азартным, но иногда его слова поднимали настроение. Только не сегодня.
– Ты сам-то как? – Захар присел рядом. – Выглядишь хреново. Может к медику?
– Все нормально, – ответил Степан, избегая взгляда и равнодушно пожал плечами. – Работа как работа.
– Ты в зеркало себя видел? – вмешался Клим. – На такого “нормального” и страховку не оформят.
Все засмеялись, кроме Степана. Он, наоборот, почувствовал, как раздражение закралось под кожу. Смех звучал как эхо, отдаленное и лишенное смысла. Усталость сковывала тело, а мысли блуждали в далеких, холодных воспоминаниях. Степа с трудом поддерживал разговор, все чаще думая о чем-то своем. Захар нахмурился, но не стал донимать. Командир знал, что в случае с такими, как Кулешов, иногда лучше просто дать время.
Степан медленно двигался по мокрым улицам весеннего города. Фары его машины прорезали белую пелену, осветляя дорогу, которая тянулась перед ним словно бесконечный коридор. По обе стороны улицы виднелись витрины со свежими весенними цветами. На автобусной остановке пара, обнявшись, делила одну кружку кофе, укрывшись шарфом. Чуть дальше дети бегали по лужам, оставленным тающим снегом. Казалось, весь мир жил своей жизнью, наполненной теплом и радостью. И только его жизнь стояла на паузе.
Ключ повернулся в замке с легким щелчком. Квартира встретила его влажным запахом весны и тихими шагами Елены. Свет в прихожей не был включен, но в комнате горела тусклая лампа. Все выглядело на своем месте: идеально сложенные вещи на диване, аккуратно вымытые полы, вытертая до блеска мебель. Уют, созданный руками жены, скорее раздражал, чем радовал. В этом порядке было что-то механическое, лишенное жизни и смысла.
– Ты дома? – осторожно спросила Елена, выходя из кухни. В руках у нее был поднос с чашкой чая и вазой с мандаринами. Ее взгляд был настороженным и Степа внезапно ощутит себя абьюзером, хотя ни разу даже не прикрикнул на жену.
– Да, – коротко ответил Степан, скидывая ботинки и стягивая куртку. Он едва взглянул на нее, устало направляясь в ванную. Сил не осталось совершенно.
Вода в душе оказалась горячей. Настолько горячей, что сначала обжигала кожу, но Степа не убавлял температуру. Капли барабанили по плечам, смывая грязь и усталость прошедших суток. Но даже это не помогало избавиться от чувства тяжести, которая словно прилипло к его телу.
Когда Степан вышел из ванной, запах мандаринов окутал его. Елена сидела на краю дивана, аккуратно перебирая кожуру. Ее лицо светилось тихой заботой, но было заметно, как сильно она старается не нарушить его личное пространство. И это тоже бесило.
– Как прошла смена? – спросила она, почти шепотом.
– Как обычно, – отозвался он, сухо.
Ее взгляд опустился, Елена не стала настаивать. Знала, что разговоры после смен для Степана – слишком тяжелая тема. Она встала, убрала кожуру мандаринов и тихо скрылась на кухне.
Степан остался один в гостиной. Он сел на диван, устало потер лицо руками. Тишина снова стала единственным собеседником. Все в квартире казалось чужим: уютный свет, ароматы, даже забота Елены. Он чувствовал себя гостем в собственном доме, где все было слишком аккуратным и правильным – как в жизни, которую он больше не мог назвать своей. Казалось, будто эта квартира была создана для другого человека, не для него.