Целый вагон невест - стр. 11
Высказавшись, она помчалась обратно на кухню и схватила огромный кувшин с водой, половину которой выплеснула на винные пятна, а остаток вылила на папу с дочкой. Первой пришла в себя Кати.
– Ты жива?! – воскликнула она, увидев Анну.
– Да, – с торжеством подтвердила Анна. – Но только чудом.
– Я увидела кровь на ковре и подумала…
– Это не кровь, а вино твоего отца, – поспешно пояснила ей Анна. – Мы праздновали мое спасение.
– Доченька, ты жива! – раздался в этот момент изумленный голос Вернера. – А я увидел алые пятна на ковре…
– А я вот сегодня чуть не свалилась с дерева и все ветки пересчитала, – перебила его Анна. – Вот полюбуйся. Тут вот и тут, а еще здесь, и выше тоже есть.
И она оголила ногу до бедра. Вернер мигом забыл про испорченные ковры и начал жадно разглядывать ущерб, нанесенный Аниной красоте, и расспрашивать, как это произошло.
– Ничего не понимаю, – сказал он, с трудом оторвавшись от созерцания Аниной ноги. – Это совершенно новая стремянка, я ее в прошлом месяце купил. Безобразие, я пойду выясню в магазин, как они смеют продавать такой некачественный товар. Твоя беда, Аннья, что ты весишь меньше пушинки, вот и добралась до самого верха. Другая бы сразу же рухнула и вреда бы себе никакого не причинила.
Гости уже давно откланялись, а Вернер все не мог успокоиться.
– У меня сердце весь день не на месте, – говорил он Ане за обедом. – Я целое утро звонил тебе, а ты не подходила. Я так тревожился, что даже забыл, что сам попросил тебя убрать яблоки. Прости меня.
После обеда он все еще не мог успокоиться и потащил Анну в сад, чтобы она на месте показала, как все было. Вникнув в картину происшедшего, Вернер принялся внимательно рассматривать стремянку.
– Mein Gott! – воскликнул он неожиданно. – Аннья, взгляни!
Аня послушно посмотрела туда, куда указывал ей Вернер. Сначала она никак не могла понять, в чем там дело, но вдруг ее озарило, и она почувствовала, как спина покрывается холодным потом. Ступенька стремянки была кем-то аккуратно подпилена. Причем спил был еще совсем свежим, это поняла даже несведущая в подобных вопросах Анна.
– Это сделали самое большее несколько дней назад, – заявил Вернер, покачивая головой.
– Может, ты ее кому-нибудь давал попользоваться? – слабым голосом пролепетала Анна.
Вернер недоуменно посмотрел на нее и заверил, что свой инструмент он бы не дал даже лучшему из соседей, которые были у него в жизни. Что же тогда говорить о противных старых перечницах, что живут слева, и наглой шведской семье, что живет справа. Им бы он не одолжил стремянку даже для спасения жизни, правда не уточнил чьей. Анна вспомнила, что она не в России, а здесь и в самом деле не принято одалживать что-либо у кого-либо.
– Тогда, может быть, они тайком стащили ее, – предположила она. – Им было неловко просить ее у тебя, но лестница была позарез нужна, и они могли просто на время ее у тебя позаимствовать. А потом, поскольку они о тебе мнения не лучшего, чем ты о них, испортили ее. Просто из вредности.
– А что?! – воодушевился Вернер. – Версия вполне в духе этих старух. На редкость шкодливая парочка. Вечно ко мне свои опавшие листья перекидывают. А шведская тройка пошла еще дальше: они дожидаются, когда ветер подует в мою сторону, и сдувают ко мне на участок семена сорняков. У этих шведов специально оставлена целая делянка, где они все лето культивируют сорняки. Они думают, что я не догадываюсь об их фокусах. Однако выходка со стремянкой – это уж слишком. Ведь ты могла убиться! Я немедленно пойду и выскажу все, что я о них думаю. И предупрежу, если такое еще повторится, я обращусь за помощью в полицию. Нет, лучше на старух натравить органы социальной помощи, пусть отправят их в дом престарелых. Извращенцами же пусть займется полиция нравов. Да! Так я им и скажу.