Цель и средства. Лучшая фантастика – 2021 - стр. 6

Отсюда мое отношение к телепортации. Чисто светское. На уровне здравого смысла.

Судите сами: человек исчезает там и возникает тут. Там его рассы́пали на атомы – тут из атомов собрали. А вы убеждены, что это именно тот самый человек, а не его точная копия? Или, скажем, что несколько ваших молекул в процессе сборки-разборки не потерялись? Я вот, например, совершенно не убежден.

Ну и зачем мне все это надо?

Нет уж, лучше пешочком…

По ящику такую неприязнь к современным способам передвижения открыто называют суеверием, а то и мракобесием, но я не обижаюсь.

Смотрю на часы. До начала рабочего дня двадцать четыре минуты. Скоро они истекут, и придется мне опять распинаться перед клиентами, расписывать все преимущества новой модели, подбивать на тест-драйв и обещать неведомый доселе восторг, едва лишь станете владельцем сверхпродвинутого девайса.

Да, как это ни забавно, фирма наша продает телики.

– Вы только попробуйте! – патетически восклицаю я, указывая на блямбу в углу торгового зала. – Испытайте!

– Может, сами для начала продемонстрируете?

– Нет! – с жаром возражаю я. – Ну что такое демонстрация? Что такое взгляд со стороны? Это надо ощутить самому…

Начальство давно уже в курсе моей телепортофобии и сильно этим недовольно. Действительно, чепуха какая-то получается: надо любить то, что продаешь, причем искренне, самозабвенно.

А иначе какой же ты менеджер по продажам?

Со стороны площади в безлюдный скверик входит дама лет сорока с лишним. Ни телика в руках, ни сумки, в которой мог бы таиться телик. Стало быть, тоже из тех, кому не по душе нынешние порядки. Достигнув фонтанчика, окидывает цепким взглядом скамьи и направляется ко мне.

– Вы разрешите?

– Пожалуйста-пожалуйста… – любезно отзываюсь я.

Присаживается рядом.

– Скажите, вы верующий? – спрашивает дама.

Странно. День еще только начинается, а меня вот уже второй раз пытают относительно религиозной принадлежности.

– Кто? Я?.. – задумываюсь на секунду. – Да, наверное… нет.

– Вы ошибаетесь, – с ласковой грустной улыбкой поправляет она, однако голос ее тверд. – Вы – верующий. В глубине души – вы верующий.

– С чего это вы взяли?

– Но я же вижу!

Да-да, все верно: без гаджета – значит, свой. Нечто вроде пароля.

– И что?

– Боитесь за свою душу. Вы хоть раз телепортировали?

– Ни разу.

– Вот видите!

– Простите, не понял… Что вы хотите сказать?

Вообще-то все ее доводы я знаю наперед, поскольку отчасти это и мои доводы, просто самому-то мне, во избежание неприятностей по службе, лучше помалкивать. Телепортация (скажет она) – смертный грех, а патриарх продался олигархам. Даже если вы считаете себя неверующим (скажет она), то хотя бы должны понимать, что телепортация чревата онкологическими заболеваниями, необратимым изменением генетического кода и (тут она перейдет на интимный полушепот) мужским бессилием.

Примерно то же самое, помнится, говорилось когда-то о компьютерах и сотовых телефонах.

До обстоятельной проповеди дело, впрочем, не доходит – сквозь узорную кованую ограду сквера и полупрозрачную апрельскую зелень мигает бледно-золотистый свет. Кто-то куда-то стартовал.

– Вот! – Со зловещей торжественностью она выбрасывает указующий перст в направлении вспышки. – Одной жизнью меньше.

– Здесь – меньше, – меланхолично соглашаюсь я. – А где-нибудь на атлантическом побережье – больше. Или куда он там портанулся…