Цель и средства. Лучшая фантастика – 2021 - стр. 34

– Никого, – докладывает он, поднявшись.

Дочка расслабленно вытягивается в кровати, подложив ладони под щеку. Степан с сомнением смотрит на ночник, но все-таки оставляет его включенным. На цыпочках выходит из детской.

– Ну вот откуда они под ее кроватью берутся? – риторически спрашивает он, бросив изжеванную сигарету на стол, и Ира прикусывает губу.

– Я не уверена, – говорит она, – но, кажется, она думает, что это как-то помогает. Может, считает, что запах отпугивает…

Она прижимает ладонь ко рту, сотрясаясь от сдавленного смеха. Степан закатывает глаза и наконец залезает под одеяло.

Некоторое время Ира возится под боком, вздрагивает плечами – похоже, все не может насмеяться, – а потом затихает. В свете луны видно, как в уголке приоткрытого рта поблескивает слюна. Слушая ее ровное тихое дыхание, Степан на мгновение зажмуривается от яростной зависти. Ноги до сих пор не согрелись – две отдельные ледышки, отвлекающие на себя все внимание и не дающие заснуть. Хочется прижать их к теплым ляжкам жены – чтоб не просто проснулась, а подскочила с визгами и воплями. Он шевелит пальцами и говорит себе: «Сто. Девяносто девять. Все равно не поможет. Девяносто восемь. Лежать мне так до утра. Девяносто семь…»

Ночь душная и приторная от одуряюще пахнущей сирени. Степан плавает в этом запахе, плавает в собственном поту; его мозг, измученный недосыпом и головной болью, похож на пенку от варенья. Ира разметалась, заняв почти всю кровать, ее кожа липко блестит, освещенная ночником из детской, – сегодня дверь в комнату мелкой оставили открытой, чтобы квартира хоть как-то продувалась, но это не помогает. Между Ириными зубами застряло клубничное семечко, и от его вида зудит в деснах. Степан пытается замереть в вязком мареве, выдать его за сон, но вместо этого думает, что от ночи осталось всего ничего. Еще час – и начнет светать, еще час – и липкая духота сменится совсем уже невыносимым жаром. Может, на балконе лучше, думает он и выбирается из кровати. Немного прохлады перед тем, как погрузиться в раскаленный ад, – урвать у этой почти несуществующей ночи если не сна, то хотя бы немного воздуха.

На балконе и правда лучше. Он перегибается через перила, чувствуя, как слабый ветерок высушивает потный лоб. Пустующий дом под ним угловато выступает из сиреневой пены; его окна по-прежнему темны, а стекла – прозрачны, будто их вымыли только вчера. Степан уже собирается закурить, и тут в голову приходит идея получше. Вернувшись, он торопливо царапает записку, кладет рядом с Ириным мобильником, подсвеченным зеленым огоньком зарядки. Футболка кажется колючей и теплой, как шерстяной свитер, но уже в подъезде жара становится не такой страшной, а на улице оказывается и вовсе хорошо.

Гулять просто так кажется глупым, и Степан придумывает себе – наломать девицам сирени, раз уж он случайно знает, где искать самые пышные и никому не нужные кусты. Ире точно понравится, да и мелкой, наверное, тоже: клумбы по дороге в детский сад она рассматривает с интересом…

Спустя пять минут, глядя сквозь кружево сирени на черную щель приоткрытой двери, Степан спрашивает себя: мог ли он заметить с балкона, что вход в здание открыт? Мог ли неосознанно убедить себя пройтись, даже не поняв, что увидел? Или открытая дверь – просто совпадение? Ясно одно: теперь ему точно не заснуть. Будет думать об этой двери, пока не запиликает будильник.