Царства смерти - стр. 19
– Ты же знал, что до этого дойдет, родич, – заявило Сириани Дораяика, буравя меня черными глазами, и, подняв когтистую руку, указало на небо. – Время на исходе.
Я проследил за жестом – и закричал.
– Адриан!
Темнота.
Свет.
Холодная сухая рука на щеке. Запах дыма и сандалового дерева.
– Валка…
Мы были в постели. Она включила лампу – вычурную, из цветного стекла – и приподнялась на локте. Я не сразу вспомнил, где нахожусь. Глаза блуждали вдоль резных балок и по потолку с лепниной, останавливались на деревянных пилястрах, джаддианских коврах и высоких окнах, выходивших на балкон и сады.
Поместье Маддало. Сананна. Несс.
Старинная вилла некогда была аббатством, где еще до прихода Империи на Несс жили монахи – последователи Сида Артура. Она примостилась на утесе над деревнями, окружавшими крупный город Сананну. По ночам высокие шпили и циклопические постройки сухих доков, достигавшие мили в высоту, искусственно подсвечивались, а в воздухе раздавалось пение цикад. Ласковый ветер колыхал пышные кипарисы, окружавшие пасторальные сельские дома, напоминая мне о родных краях.
Родные края.
Эта вилла уже семьдесят лет была моей тюрьмой – пусть золотой, но все-таки клеткой. Капелла двадцать лет пыталась осудить меня за измену и ересь, но за все эти годы так и не смогла ничего доказать. Подлинность собранных ими и запрещенных к показу по галактической инфосети записей чуда, случившегося со мной на Беренике, оставалась под сомнением, а мои защитники-схоласты рьяно боролись с инквизицией. В конце концов Капелла настолько отчаялась, что пошла по стопам Августина Бурбона и императрицы и заказала мое убийство. План провалился – а с ним и суд. В качестве компенсации – а также из-за того, что я доставил слишком много хлопот императору, – меня сослали на Несс, столичную планету магнархии Центавра. После потери Вуали Маринуса центр военных действий переместился в рукав Центавра, и Несс был для меня логичным пунктом назначения. «Тамерлан» поставили на орбиту, а всю команду, за исключением Валки, заморозили. Валке же позволили все последние десятилетия жить со мной в моей уютной тюрьме.
Император сослал меня сюда, чтобы держать подальше от неприятностей, от Форума и широкой публики. Если бы фактически я не был пленником, мне бы здесь даже понравилось.
Если бы не дурные сны.
– Что с тобой? – спросила Валка, гладя мою щеку татуированными пальцами.
Я не ответил, и она догадалась:
– Опять плохой сон?
Кивнув, я сел; не одеваясь, вылез из постели и молча прошел по пушистому ковру к умывальнику, чтобы набрать стакан чистой воды.
– Не про Эйкану? – уточнила Валка.
– Нет, – хрипло сказал я.
С тех пор как мы на «Ашкелоне» вернулись с Эйканы, прошло три недели. Я закончил докладывать секретариату магнарха и Разведывательной службе легионов и теперь наслаждался кратковременным отпуском на вилле.
– На Эйкане ничего особенного не произошло.
– Тогда что тебе приснилось?
Не поворачиваясь, я почувствовал, что Валка качает головой.
– Да ничего нового, – ответил я, а сам подумал: «Время на исходе».
Этот сон я видел уже тысячу раз; видел, как иду в цепях к черному куполу, где меня дожидается сьельсинский Князь князей.
Схоласты утверждают, что память нам дана для того, чтобы ошибки прошлого предохраняли нас от беды. Обжегшись один раз, мы запоминаем, что нельзя играть с огнем. Как в таком случае толковать мои воспоминания о будущем – если они в самом деле были таковыми?