Царский выбор - стр. 8
Настасья. Хватит, матушка Евдокия Никитишна. Куда ты меня, старую, разряжаешь?
Евдокия. А пусть все видят, как мы тебя любим.
Настасья. Ни дать ни взять – боярыня.
Настасья, сопровождаемая мальчиком, несущим корзину, выходит из дому. Андрей и Фима за воротами.
Андрей. Куда это Настасья собралась?
Фима. Ты что, забыл? Свадьба сегодня у ее крестницы.
Настасья (поравнявшись с ними). Ну вы тут смотрите без меня! Чтоб ни-ни!
Медленно удаляется в сопровождении мальчика. Фима и Андрей смотрят ей вслед, потом начинают двигаться в ту же сторону.
Андрей. Там, небось, вой стоит, как на похоронах. – Фим, а почему на деревенских свадьбах всегда плачут?
Фима. Я-то знаю, почему.
Андрей. Ишь ты, какая умная. И что же ты знаешь?
Фима. А вот то знаю, что пойду замуж только за того, кого я люблю. Ну… кого буду любить.
Андрей. А как ты узнаешь, ты любишь его или нет?
Фима. Уж я-то знаю, как.
Андрей. Ну скажи, Фима, скажи! Во сне что ли видела?
Фима. И во сне тоже видела.
Андрей (почти про себя). Мне вот тоже порой такое снится!.. Все на свете бы отдал…
Фима. А что тебе снится, Андрюша?
Андрей. А вот не скажу!
Фима. Ну скажи, скажи!
Андрей. А вот догони меня, тогда скажу.
Он бежит, она за ним. Он задерживается, дает ей поравняться с собой, потом бежит дальше. Наконец, они оба падают на небольшой стог сена, по разные его стороны, и лежат, глядя в небо.
Фима. Андрей, помнишь сказку про Финиста – ясного сокола?
Андрей. Еще бы!
Фима. За что его старшие сестры возненавидели? Они же получили, что хотели, – и платья, и кольца с серьгами. А младшей ничего не нужно было – только он, Финист – ясный сокол. А они его решили погубить.
Андрей. Я тоже об этом думал. Ведь вот если сейчас вот так раскинуть руки и взлететь, обязательно кто-нибудь подстрелить захочет. (—) Ну и пусть. Ведь ежели взаправду взлетишь, то уже никто не достанет.
Фима. Андрюшенька, а эта Маша Барашова, она тебе очень понравилась?
Андрей взбирается на верх стога и, свесившись сверху, заглядывает ей в лицо.
Андрей. Евфимия Ивановна! Ты все ягненком прикидываешься, а сама вон какая хитрющая! Хочешь меня женить? Думаешь, родители меньше на тебя наседать будут?
Фима. Да я не просто женить хочу, я хочу, чтобы она оказалась прекрасная и чудесная, и чтоб ты ее очень-очень полюбил.
Андрей. Эх ты, добрая душа! Я сам того же хотел бы, да разве сразу распознаешь?
Андрей, лежа на стогу, долго смотрит в небо.
Андрей (дразнит Фиму). А вообще-то, Фима, ничего из этого не выйдет. У родителей решено, что пока тебя замуж не выдадут, меня не женят. Так что, пока ты от женихов прятаться будешь, Машу еще за кого-нибудь отдадут.
Андрей берет длинную соломинку, приставляет ее Фиме к кончику носа.
Андрей. Готова ли ты, о Евфимия, пожертвовать собой ради братнего счастья? Ну говори, чего ты молчишь?
Фима (чуть не плача). Андрюшенька, ну зачем ты так! Отец с матерью не изверги какие-то. Они нас любят. Если ты попросишь… Мы в ноги им кинемся! Они тебе разрешат…
Андрей. Да подожду я еще в ноги бросаться! (Вытягивается на стоге, глядя в небо.) Положусь-ка я лучше на Божью волю.
Фима (уткнувшись в сено). Ты пойми, Андрей, я ведь точно знаю. Если меня против воли замуж отдадут, я жить не смогу. Я не стану плакать, как деревенские на свадьбах, просто из меня вся жизнь уйдет, и я умру. И никому от этого радости не будет. И тому, кто меня возьмет, тоже радости не будет.