Царский выбор - стр. 12
Прозоровский. Что-то тут нечисто. Видно, измену они замышляют. К полякам переметнуться хотят.
Ванятка. Ах, как же я раньше не додумался. Царю надо непременно доложить.
Федор. Попались мы с тобой, Парфентий!
Кот на руках у Федора начинает проявлять беспокойство.
Прозоровский. Казнить обоих!
Дверь открывается, входит Алексей. Кот стремглав бросается к нему и трется о его ноги. Все хохочут.
Алексей (важно). Дети вы малые. Вам бы все играть и смеяться.
4. Горница царевен.
Ирина Михайловна (старшая) и Татьяна Михайловна (средняя) сидят за пяльцами. Анна (младшая) играет с ниткой жемчуга. По комнате расхаживает старая боярыня, княгиня Вяземская.
Вяземская (рассматривая настольные часы). Ну чудо просто! Я таких и не видывала даже.
Ирина. Одно слово – царский подарок.
Вяземская. Спаси Господи, любит вас братец. Немецкая работа?
Ирина. Голландская. Трое таких часов купцы голландские поднесли. Одни государь себе оставил, другие нам подарил.
Вяземская. А третьи кому?
Ирина (с деланым удивлением). Как кому? Третьи – боярину Морозову.
Вяземская. Борис Иванович – царю верный раб. И в делах государственных весьма умудрен.
Татьяна. Да разве кто спорит? Но он ведь не один на свете. А других бояр и близко к царю не подпускает. Дядей наших, Стрешневых, совсем оттеснил, даже мы их не видим. А они нам родная кровь, и нас любят.
Вяземская (твердо). И Борис Иванович вас очень любит. (Наклоняется к Ирининому вышиванию.) Ох и птица у тебя получилась – загляденье.
Анна. А клетка у нее еще лучше получится. (Вяземская в растерянности.) Мы очень хорошо в клетках толк знаем.
Ирина (понизив голос, испуганной Вяземской). А я это каждый день слышу.
Татьяна. Мы тут и не такое слышим.
Ирина (невозмутимо вышивая). Ты, Анна Михайловна, не знаешь, как люди на свете живут. С утра встают – и не знают, будет у них вечером кусок хлеба или нет. (Вяземская и Татьяна согласно кивают.) А когда тот кусок добудут, то он им не в радость и в горло не идет, таким потом полит.
Анна. Так это, по-твоему, хорошо? Я этому радоваться должна?
Татьяна. И в замужестве тоже ничего хорошего нет. Простые жен бьют, а знатные на свой лад издеваются.
Ирина. Что простые! Князь Мышецкий жену до смерти забил, и с рук сошло, всё замяли.
Татьяна. И еще каждый год рожать…
Вяземская. Далеко ходить не надо. Я вот, шестнадцать раз рожала, а детей у меня всего двое.
Анна. А что, лучше бы их совсем не было?
В передней.
По лавкам сидят старые и молодые служанки, карлица Лизавета. Одна из служанок (Анфиса) нервно прохаживается перед дверью.
Анфиса. Не надобно ли чего царевнам?
Старуха. Надобно будет – кликнут. Не входи зазря, Анфиса, Ирина Михайловна осерчает.
Анфиса резко поворачивается и уходит.
Карлица (закрывая ручками глаза). Ой! Вижу – идет к нам светлая боярыня Годунова!
Старуха. Твоя правда, Лизавета. И мне сердце подсказывает – посетит нас свет-Дарья Кирилловна.
Молодая служанка. Ой, и у меня что-то живот схватило!
Анфиса бежит по узенькой улочке городской части Кремля. Входит в дом, взбегает по лестнице. Ей навстречу другие служанки.
Анфиса. Где ваша боярыня?
Служанка. С утра на богомолье уехала, к Сретенью.
Анфиса. Когда вернется, не сказывала?
Служанка. Да уже пора. Обедать дома собиралась. – Да ты садись, подожди ее.
Анфиса садится на скамью. Сидит, сцепив пальцы.