Царский сплетник - стр. 24
– Сейчас опять чаво-нибудь требовать будет.
– Может, случилось чего?
– Да кто ж его знает?
– А я думаю, просто вожжа под мантию попала. Чай, не впервой. Не с той ноги встал. Не в духе, и все!
– Как бы как в прошлый раз не получилось. – Тучный боярин потрогал шатающийся зуб.
– Да, рассерчал он надысь крепко. Три посоха об нас обломал, а потом скипетром охаживать начал. Потом его пришлось кузнецам в перековку отдавать. Дугой согнулся.
– А с чего все тогда началось? Я ить первый от него посохом словил, в дальнейших дебатах не участвовал. Ничего не помню. Так чего было-то?
– Неужто забыл, Буйский? Мы ж ему, родимому, в пятистах золотых на какую-то пищаль иноземную отказали.
– Что за пищаль?
– Аглицкая, мудреная. Винто… винторе… короче, бают, что в ей ядро с винтом. Мы ему: царь-батюшка, на фига нам ядро с винтом за такую цену? Ну тут он и осерчал.
– Да-а-а… грозен наш царь. А ну как и сейчас за старое возьмется?
– Да-а-а… в сердцах запросто зашибить может. Пора посохи прятать.
– Пора.
– Пора.
Шушукающаяся группа бояр взялась заталкивать под лавки свои посохи. Глядя на них, начали прятать посохи и остальные члены боярской думы. Тут с грохотом распахнулись двери, открытые явно ударом ноги. Стрельцы, уже привыкшие к эффектному появлению царя-батюшки, своими телами смягчили удар створок дверей о стену и даже умудрились при этом остаться в живых. В тронный зал вошел мрачный как туча царь Гордон. Рядом с ним семенила царица, поглаживая державного по руке, явно пытаясь утихомирить чем-то жутко разгневанного мужа.
– Владыка всея Руси царь Гордон и его супруга царица Василиса Прекрасная! – запоздало крикнул глашатай.
Бояре торопливо распределились вдоль лавок и начали земно кланяться. Поднялся со своего стула и Виталий. Он отвесил царской чете приветственный полупоклон, решив, что этого с них достаточно. Ползать на коленях и биться лбом об пол царский сплетник не собирался.
Царь, в лучших традициях придворного этикета, помог царице усесться на трон, плюхнулся с ней рядом на свое кресло, обвел тяжелым взглядом затрепетавшую боярскую думу и сердитым жестом скипетра предложил им сесть. Лавки жалобно заскрипели под тяжестью боярских тел. В тронном зале воцарилась напряженная тишина.
– Ну бояре мои верные, – нарушил тишину Гордон, – что в царстве-государстве моем хорошего творится, что плохого? Буйский, ты у нас глава боярской думы. С тебя и начнем. Докладывай.
С лавки поднялся тучный господин в высокой боярской шапке.
– Слава богу, – истово перекрестился он, – все хорошо в твоем царстве-государстве, царь-батюшка. Мудро ты правишь нами, – Буйский невольно потрогал свой шатающийся зуб, – справедливо, по совести.
– Садись. А ты, Кобылин, что скажешь?
– Я полностью согласен с Буйским, – поднялся с лавки верзила с лошадиным лицом. – Мудро правишь, царь-батюшка. Очень мудро!
– Значит, довольны своим царем? – зловеще спросил Гордон.
– Очень довольны, благодетель ты наш! – загомонили бояре.
– Уж так довольны!
– Дальше некуда!
– А вот я вами недоволен. Боярин Засечин!
С лавки торопливо поднялся вызванный на ковер боярин.
– Скажи-ка мне, воевода, почто твои стрельцы иноземного купца обидели? До полусмерти избили, увечья нанесли, товар его подпортили? Неделю потом лучшие лекари иноземные того купца отхаживали! А знаете, сколько они за лечение дерут? Они ж мне счет такой выставили, что казна затрещала! Ну что скажешь? Не слышу ответа!