Царский сплетник и дочь тьмы - стр. 14
– Это точно, – согласился юноша. – И кто-то скоро от меня за этот развод огребет, если, конечно, наваром не поделится. А если бы это все-таки не был развод?
– Я все претусмотрет, – успокоил Виталика Вилли. – Половина очерет – мой человек.
– Прелестно. И что же ты прочитал между строк?
– Ви ест писат зтес: «Реклама – твигател торговля!» Значит, у вас ест новый бизнес, а новый бизнес ест большие теньги. Я готов телать инвестиция. Я толко не понят, что такой ест реклама.
– Это и есть реклама. Ты прочел между строк, задумался, и другие, когда прочтут, задумаются. Вот кто лучше думает, тот и сорвет большой куш.
– Ви ест гений. Я хочу, чтобы на мой ротной Германий был такой же газет и реклам.
– Это к царю. Он в доле, так что права без его санкции пока не продаются.
– О та, та! Я знайт, что из Великий Британий пришел почтовый голуб тля английский посол, закупат патент. Но великий Германий таст болше! Много болше! Толко вот патент нигте нет! И я никак не могу понят, зачем сразу Страсбургский сут, если нет патент?
– Чего? – опешил Виталик. – Страсбургский суд?
– Я, я, Страсбургский сут. Патент нет, Страсбургский сут ест. Я не понимайт, против чего протестоват, если нет патент?
Виталик потряс головой. Это кто же сумел подсуетиться? Гордон? На него не похоже. Странно. Вообще-то мысль здравая. Шила в мешке не утаишь, и, если вовремя не запатентовать изобретение, его в конце концов стырят и будут наживаться на халяву. Однако чья же это работа? Может, Василиса? Вряд ли. Она баба грамотная. Сначала бы патентом занялась…
Тут взгляд Виталика упал на пушистых обормотов, продолжавших строить толпу, и до него дошло.
– Кажется, я знаю, чья это работа, – пробормотал он. – Ладно, Вилли, ты уж меня извини, но у меня море дел. Я, как только свои вопросы решу, свяжусь с тобой. Лады?
– О та, та, я все понимайт.
Виталик попрощался с немецким послом, проскочил проулок, зашел к подворью Янки Вдовицы с другой стороны, с разбегу перемахнул через забор и, миновав задний двор, поспешил в дом. Обычно его появление не оставалось незамеченным, но не на этот раз. Янка с Лилией увлеченно перебирали вываленные из корзины на стол травки, недавно принесенные хозяйкой подворья с базара, и не обращали на него никакого внимания.
– Нет, нет, при отеке ног это не то, – убеждала Лилия Янку. – Лучше всего помогает льняное семя.
– Да ладно!
– Точно тебе говорю, тетенька.
– Да какая я тебе тетенька!
– Прости, тетенька. Так вот, я и говорю: четыре ложки семян на две чашки воды. Если их минут десять кипятить, а потом оставить в теплом месте и дать отвару настояться, то будет самое то. Его можно даже не процеживать. Пить несколько раз в день по полчашки. Через две недели все как рукой снимет. Мы с мамой бабку Матрену завсегда так лечили и других стариков тоже.
– Надо будет попробовать. Еще что интересного расскажешь?
– А еще корень валерьяны…
– С этим корнем все понятно. От сердца, если прихватит. А вот если у кого при перемене погоды голова сильно заболит, чем лечите?
Оно и к лучшему, решил Виталик, поднимаясь по лестнице в свою комнату. Ему очень не хотелось нагружать Янку своими проблемами. Он предпочитал их решать сам. А она в них непременно бы вцепилась, узнай о происшествии в Лебяжьем переулке. Так что Лилия здесь оказалась очень кстати. Надо же, с каким увлечением в силосе копаются. Янка раскраснелась, у Лилии щечки горят и про смерть мамки с папкой даже забыла. А впрочем, возможно, это Янка ее так от дум тяжких отвлекает. Психотерапия, так сказать. Молодец. Уважаю.