Царский пират - стр. 4
– Я был дружен с его отцом. Теперь это – единственное, что я могу сделать для сына.
Степан же тащил тяжелый сундук, обхватив его обеими руками и прижав к животу. Это было страшно неудобно, но ручек у сундука не имелось.
Положив тело на землю, они отправились осмотреть остров. С моря он казался больше, чем был на самом деле, но все же на то, чтобы обойти Готланд, понадобилось несколько часов.
Ничего удивительного в том, что люди тут не живут. Каменистая почва вряд ли может дать урожай, а для рыболовецкого промысла берега уж слишком неудобные, поднимаясь на берег и спускаясь к морю, каждый раз рискуешь сломать себе шею.
Сильно задувавший до этого ледяной ветер немного стих, и пошел мокрый снег – крупные влажные хлопья покрывали землю, камни, деревья с облетевшими листьями. Снег быстро таял, и влага чавкала под ногами.
– Вот она, – вдруг сказал Лаврентий, вытягивая вперед руку. – Священная роща.
В отличие от остального редколесья, здесь были дубы. Расположенная в самом центре острова в низине, дубовая роща состояла из невысоких, но кряжистых деревьев с толстыми стволами и ветками, далеко тянущимися над землей. Сейчас, поздней осенью, листва с них давно облетела, но в другое время года под сенью этих деревьев наверняка можно было ходить, не опасаясь дождя или солнца. Длинные ветви широко раскинулись и переплелись между собой.
В середине рощи стоял огромный камень-валун. Высотой он был в полтора человеческих роста и примерно такой же в ширину. По бокам от него располагались еще шесть камней поменьше размером: три с одной стороны, и три – с другой.
– Семь камней, – прошептал Лаврентий. – Я же говорил, это – место силы.
Никто из них не удивился тому, что Лаврентий вдруг заговорил шепотом. Ветер стих, в древнем святилище стояла тишина. В присутствии этих тысячелетних дубов и гигантских молчаливых камней, стоящих в определенном порядке, казалось кощунственным разговаривать громко.
Все вокруг казалось немного страшным и таинственным.
– Mater Misericordia, oro pro nobis, – сдавленным голосом произнес венецианец.
– Пресвятая Богородица, моли Бога о нас, – отозвался Степан.
Они оба перекрестились.
– Этого здесь не нужно, – прошептал Лаврентий. – Здесь, в священной роще, мы и так находимся под защитой богов.
Двигаясь как зачарованный, колдун пошел по кругу, обходя валуны один за другим. Останавливаясь возле каждого, он осматривал его со всех сторон и шептал что-то при этом.
Затем остановился и забрался рукой себе под рубашку. Вытащив оттуда мешочек, колдун достал осколочек камня-Алатыря. Постояв немного, Лаврентий сделал шаг к самому большому валуну, стоявшему посередине. Вытянул руку с зажатым камешком перед собой и сделал еще один шаг. Теперь до валуна оставалось лишь совсем небольшое расстояние.
Наблюдавший за действиями друга Степан почувствовал, как он напряжен. Лаврентий как бы вытянулся в струнку, спина и затылок чуть вибрировали – вероятно, колдуна била дрожь.
В последний момент он обернулся к Степану, и стало видно, какие у него округлившиеся застывшие глаза. В них стоял страх – колдун боялся.
В следующее мгновение Лаврентий шагнул вперед и прижал Алатырь к мокрой от падающего снега поверхности валуна.
И тут произошло невероятное! Никаких звуков не было. В полной тишине словно молния ослепительно сверкнула в том месте, где камень-Алатырь прикоснулся к валуну. Сначала мелькнула вспышка, и тотчас же сноп белых искр рассыпался вокруг.