Размер шрифта
-
+
Царские кудри - стр. 2
Будем довольно ворчать.
Время клёва
Поеду на Ранову! Лещ серебрится,
Размяла плотва плавники.
Неделю забывшие дом и побриться
Торчат над водой рыбаки.
В садки опускают червонные скулы
Пожившие в ямах лещи.
А вот выплывает под берег сутулый,
Камыш от дыханья трещит.
Поеду на Ранову. Время настанет —
И вспомнит народ про плащи.
И вдоволь намокнет, и вдоволь устанет,
Забудет свои беляши.
Устроившись молча на солнечной яме,
Вовек не сумею забыть,
Когда меня лещ золотыми устами
Попросит назад отпустить.
И будет сравним он со сказочной рыбкой,
Готовой желанья творить.
И я над рекой размышляю с улыбкой:
О чём мне ему говорить?
Добрые люди
Люди забыли про жалость,
Чёрствость и злость – не пройти.
Добрых людей-то осталось
В мире не больше пяти.
– Добрые люди! Ну где вы? —
Кашляет дед Никанор.
– Вот они! Справа и слева,
Рядом живут до сих пор.
Серебро
Не отвечай на прошлые звонки,
Где серебром не тронуты виски.
И жизнь пройдёт, наступит та пора,
Где окажусь я сплошь из серебра.
«Я много видел, много знаю…»
Я много видел, много знаю,
Сказать красиво не могу.
Но ни на что не променяю
Берёзы русские в снегу.
Ветрами буйными отпеты
И, в снег закутавшись, как в мех,
Хранят такую массу света,
Что хватит осчастливить всех.
Я никогда их не покину,
Их светом сказочным храним.
И гну я перед ними спину,
И низко кланяюсь я им.
За то, что есть, за то, что дышат,
За то, что строго не винят,
За то, что всё на свете слышат,
Но доброту в себе хранят.
На морозе
Счастьем набрякшие губы,
Свет опьяняющих глаз.
И у морозного сруба
Тают сосульки сейчас.
Как им, сердечным, не таять,
Если такое тепло,
Словно цветы, прорастает,
Словно бы солнце взошло.
А ведь на улице – двадцать
И продирает мороз,
И не дают целоваться
Капли замёрзшие слёз.
У метро
Кормит женщина голубей
Золотистым душистым хлебом,
И становится голубей
От очей её добрых небо.
Верю, голуби – это знак,
Что от Бога сейчас исходит.
Только как же они без нас
Будут счастливы на природе,
Если им не хватает глаз,
Поднимающих их в дорогу?
Да не смогут они без нас,
Да, уверен, одни не смогут.
«Подступает зима осторожно…»
Подступает зима осторожно,
И морозы за горло берут.
Даже Сетунь притихла тревожно,
И притих переделкинский пруд.
Скоро, видимо, первые льдинки
Превратятся у нас в зеркала.
Но пока что висят паутинки,
Ухватившись за полы тепла.
Осерчает мороз, и округа
Станет белой, как белая шаль.
Эту осень, как лучшего друга,
Уходящего в будущность, жаль.
Жаль листвы, увядающей в сквере,
Жаль твоих невесомых шагов.
И в душе просыпается вера,
Что придёшь ты в преддверье снегов.
Холода
Неведомо откуда и куда
Приходят пожилые холода.
И кашляют они над головой,
Ненастья обещая над Москвой.
И видевшие виды холода
О прошлом не жалеют никогда.
И мне немного их, усталых, жаль,
Они приносят вечную печаль.
Пусть неуютно с ними никогда,
Но как же согревают холода.
«Как тихо в округе, как пусто…»
Как тихо в округе, как пусто!
Туманов густые дымы.
И только на грядках капуста
Ждёт вздохов холодных зимы.
И листья неслышно ложатся,
Прощаясь с последним теплом.
И не на что им обижаться,
Что жизнь их осталась в былом.
Сырые холодные ветки
Склоняются молча к земле.
И розы мои, однолетки,
Мечтают уже о тепле.
Неизвестная
Она выходит из кареты,
И я ей руку подаю.
О, как изысканно одета,
Как держит голову свою!
Но почему она надменна,
Не вторит жесту моему,
Зачем же надо непременно
Страница 2