Царица поверженная - стр. 23

Ветер начал шевелить занавески, отделявшие комнату от террасы. В домах гасли золоченые лампы – уже поздно, и люди устраивались на ночлег. Мне тоже следовало отпустить Эпафродита домой. Он оказал мне немалую услугу, явившись в столь поздний час, чтобы без задержки сообщить новости из Рима. Мы уже давно вышли за пределы времени, подходящего для деловых бесед, однако его слова возбуждали мое любопытство и побуждали задавать вопросы.

– Мардиан мимоходом упомянул, что вы знаете свою судьбу, ибо она предсказана вашими пророками. И вы ожидаете Спасителя – мессию. Это так?

Эпафродит почти смутился.

– Священные предания любого народа обычно кажутся нелепыми, когда их излагают тем, кто в них не верит.

– Нет, я на самом деле хочу узнать. Расскажи об этом.

– За столетия наши верования изменились, – сказал он. – Мы никогда не верили в жизнь после смерти. У нас есть собственный Аид – Шеол, мрачное место, где блуждают тени. Мы никогда не думали о том, что история нашего народа движется в определенном направлении к некой предопределенной цели. Однако наше Писание пополняется, и в новейших его книгах говорится о бессмертии души, а кое-где даже о возможности телесного воскрешения. О том, что мир движется к великим переменам, а принести их должен мессия.

– И кто этот мессия? Он царь? Жрец?

– Смотря на какое пророчество полагаться. Захария, один из наших пророков, говорит о двух мессиях: жреце и царе, потомке великого царя Давида. Даниил предвещает лишь одного Спасителя и именует его Сыном Человеческим.

– Но в чем заключается его миссия?

– Он призван возвестить наступление новой эры.

– Какой новой эры? В чем ее новизна?

– Эры суда и очищения. За ней последует золотой век мира и благоденствия.

Мир и благоденствие царит сейчас в Египте и без всякого мессии, однако мы можем потерять все из-за переменчивой политики Рима.

Я взглянула Эпафродиту в глаза:

– Мир и благоденствие – именно этого я добиваюсь для своего народа и своей страны. А ты сам веришь в пророчества?

Он улыбнулся:

– Я не вникаю в них. Для человека, всецело занятого неотложными повседневными делами, мечтания о грядущих веках отступают на задний план. Нет, я не отвергаю пророчества, просто у меня нет в них необходимости. Они не имеют отношения к той жизни, которой я живу. Если она ставит вопросы, бесполезно искать ответы у пророков.

– Есть предания и о женщине-мессии, – напомнила я ему.

Он усмехнулся:

– А, вот оно что. Гадаешь, не окажешься ли Спасительницей ты сама?

– Нет, но мне интересно, могут ли люди увидеть ее во мне.

Эпафродит задумался.

– Возможно. Но тебе придется узнать обо всем самой. Я с такими пророчествами не знаком.

Я вздохнула:

– Это разрозненные сочинения. Одно называется «Оракул безумного претора», другое – «Оракул Гистаспа», и еще одно под названием «Оракул горшечника». Кажется, и в книгах Сивиллы есть нечто подобное. Я прикажу, чтобы в библиотеке сняли с них копии и взялись за изучение.

– Только имей в виду: если слишком увлечешься ими, непременно придешь к выводу, что там говорится о тебе, – предостерег Эпафродит. – Таково уж свойство пророчеств. Они всегда допускают и широкое, и узкое толкование, в зависимости от ситуации. Как предсказания гадателей и астрологов.

– Ты и в них не веришь?

– Я верю, что их методы основаны на определенных знаниях. Но знания эти неполны, а способность вводить людей в заблуждение опасна. Вот почему наш Бог запретил иметь с ними дело. Как поведал Моисей, Бог сказал ему: «Не обращайтесь к вызывающим мертвых, и к волшебникам не ходите, и не доводите себя до осквернения от них»