Царевна-целочка - стр. 4

– Это хорошо, Helene! – отозвался граф зычным баритоном. Он чисто выбрился перед свиданием и умеренно благоухал английским одеколоном. – Глядя на вас, я тоже иногда грущу. И мне становится очень хорошо и покойно.

– Отчего же вы грустите, Лев Николаич? – спросила княжна как бы даже с лёгкой обидой. – Разве вам не хорошо со мной?

– Избави Боже, милая Елена Петровна! – проговорил граф испуганно. – Вы вовсе не так меня поняли! Я же сказал: мне очень хорошо и покойно с вами! Ведь вы тоже грустите, глядя на этот прекрасный закат, Helene?

– Грущу… немного.

– Ну вот! – обрадовался граф. – Но это же не значит, что вам от него становится плохо. Не так ли, Helene?

Княжна огладила ладонью светлое золото вьющихся до лопаток волос.

– Не значит… – молвила она тихо.

Они немного помолчали. Солнце скрылось за большим облаком, окрасив его сказочным багрянцем.

– А я Ницше читать начала, – сказала Елена Петровна. – «Also sprach Zarathustra».

– И охота вам портить глазки эдакой чушью! – отозвался Лев Николаевич. – Почитайте лучше Шопенгауэра, «Die Welt als Wille und Vorstellung».

– Шопенгауэра я читала…

Граф нерешительно положил по-мужицки широкую ладонь на ёё поясницу. Опустил руку ниже, ощупывая упругие полукружья её маленького задочка.

– Ах, Helene, какая сладкая у вас жопочка!

– Сладкая? – она выделила это слово интонацией и тихонько рассмеялась. – Только для вас, Лев Николаич!

Он сжимал пальцы всё смелее и настойчивее, и просторные шёлковые брюки стали ему тесны. Неотрывно глядя на закат, Елена Петровна одной рукой расстегнула ему гульфик. У графа был огромный уд, что являлось приятной необычностью для аристократа – весьма длинный и объёмистый, толще её запястья, и княжна даже не могла целиком охватить его своими тонкими красивыми пальчиками с аккуратно подстриженными и тщательно отполированными ноготками. Левой рукой Елена Петровна расстегнула застёжку на юбке, и та упала на траву.

– О, Helene! Вы сегодня без исподнего?

Лев Николаевич запустил пальцы в мягкий золотистый пушок, и у княжны непроизвольно поджался живот, она задышала чаще.

– Oh mon comte, je vous aime!.. – Елена Петровна сжала пальцы сильнее, ощущая под ними мощный ток крови, и стала двигать изящной кистью.

– Et je vous suis! Et moi! – вымолвил граф через силу и неистово, обильно выпростался, выдохнув через нос и издав странный утробный звук.

Через полминуты тихо дрогнула и княжна. Некоторое время они молча стояли, не отнимая друг от друга рук. Елена Петровна чувствовала, как тяжелеет и успокаивается в её руке могучее орудие. Она наконец отпустила графа, грациозно подняла с травы и надела юбку.

– Однако, весьма посвежело, – заметила она.

– Бесспорно, – Лев Николаевич привёл себя в порядок и застегнул гульфик. Достал серебряный портсигар, и они с наслаждением выкурили по душистой голландской пахитосе.

– Я пойду, пожалуй. Папаша будут волноваться, – молвила Елена Петровна. – До завтра, милый Leo!

– До завтра, милая! – горячо отозвался граф. – До завтра, моя любимая Helene!

Закат догорал.

2023г.

Мишка с недавних пор взял обыкновение ходить по утрам голышом. Это изрядно волновало его тридцатишестилетнюю мать, полтора года как разведённую и с тех пор ни разу не побывавшую с мужчиной.

Дарья сняла с газовой плиты сковородку с омлетом, повернулась и от неожиданности уронила завтрак на пол.