Царь. Столыпин. Ленин : Главы из книги «Красное Колесо» - стр. 25
Оба. (Но не трое, и то хорошо.)
Безукоризненно следить за каждым выражением.
Но дело и не в выражении, а – во втягивающем ворожении.
Неважно, что сказать, – важно, как смотреть. Перемалывать всё то же. (Эти не изменились.) Изменение одно: дневное свидание у террористов не состоится. (А откуда они друг о друге так точно узнают? как они это всё сговаривают?..) Встречу перенесли – на Бибиковский бульвар, на углу Владимирской, в 8 вечера. (За час до спектакля.)
Отложено, но – акт не отменён?
Нет! – навстречу всем опасностям Богров. И честных глаз не сводя с обоих.
Всё-таки пронимает. С двух сторон: где же он может произойти?
Правду, правду и только правду! Скорее всего… у театра. (Чуть откачнулся при конце.)
Статскому советнику, промокательному пресс-папье, очень хочется показать свои полицейские способности: а как узнать террористов на многолюдной улице? И как узнать их намерение: акт состоится или опять отложен? (Если отложен, тогда повременить с арестом?)
Кулябко: если идут на акт – пусть Богров подаст знак курением папиросы.
(Всё расползается: ему – идти на бульвар? на пустую скамейку? А как же – в театр?.. Всё рассыпается, и доводами спаять невозможно.)
А только – привораживающим взглядом, чуть набок плосковатую голову, такой милый юноша, ему хочется верить, как ему не поверить, ему надо верить…
Конечно, Богров всё готов исполнить, и папиросу. Но ему тягостно, что террористы затянут его в свой насильственный акт. Он как раз к этому часу хотел бы изолироваться, отойти от этой компании, да чтоб с ними и не арестовываться. Ему хотелось бы изолироваться от бомбистов.
Но – под каким предлогом?
Предлог как раз хороший: вчера в Купеческом саду не удалось собрать примет Столыпина. Николай Яковлевич – недоволен, и требует. Так может для этой, якобы, цели – в роли разведчика для террористов, и пойти в театр?
(При режущем свете дня так ясно видна вся подмазка и как неестественно прилепился к столбу в том месте, где быть и не должен. Тут всё рассыпается: зачем же ему в театр, если встреча на бульваре, и акт – у театра? Как же он будет сигнализировать о намерениях, если изолируется? и – зачем им приметы так поздно? Но, сплавленное гипнотической волной, всё как-то удивительно держится.)
Даже вот как: а в театре Богров неправильным сигналом мог бы испортить их предприятие.
(И – держится!)
В праздничной суматохе (да они же опять спешат на завтрак с шампанским), перед очевидностью успеха и наград – держится!
– Но как вы объясните им, откуда вы достали билет?
– О-о! Через певицу Регину. А она – от своего покровителя из высшего света.
Ещё непонятно: так значит, Богров не укажет террористов на бульваре?
Ну, филёры легко могут следовать за Николаем Яковлевичем от дома Богрова. А в театре Богров пожалуй будет и понужнее.
Пожалуй…
Но как же террористы проникнут в театр?
(Всё смешалось.)
О-о, при высокопоставленных покровителях…
Завораживающе.
Кулябко и Веригин обсуждают ещё другие возможные варианты, в которые может быть поставлен террористами их сотрудник.
Без нажима, но чуть притерпевшись: причём, мне надо получить видное место в партере: они могут за мной наблюдать, проверять, там ли я.
Ведь Богров под жестоким контролем террористов, каждый его шаг просматривается…
Веригин: в первых рядах – никак нельзя, там – только генералы и высокопоставленные.