Царь опричный - стр. 15
– Не зря… – царь тяжело вздохнул. – Противоречия исповедания серьёзные и неистребимые пока или навечно… С жидами легче договориться, чем с поляками-латинянами…
– Я так понимаю, что государь готов поставить вопрос о Москве – Втором Израиле, с приоритетом, а потом уже достраивать Москву – Третий Рим?..
– А четвёртому не бывать… – царь задумался. – Слушай, Илья, воевода Шимкович, по его словам, не хотел меня обидеть меня, московского царя Рюриковича, через связь Пруса и Рюрика четырнадцатью коленами… Не мог я отгадать загадки и сути противоречия… Посвети государя, если сможешь…
– А чего не просветить, если учение – свет, а не учение – тьма… Внимай просвещённому иудею Илье… Только без обиды, в знак нашей долгой дружбы и моей верности тебе, государь… Это с твоего отца, Василия Ивановича, с подачи просвещённого отца Филофея и мудрствующих православных митрополитов пошло: мол, прародитель Рюриковичей Рюрик ведёт своё происхождение от Августа кесаря. Вот и пошло, и царь московский и его князья да бояре вывели любопытную, отчасти остроумную, но парадоксальную генеалогию государей московских. Слушай, государь, и не обижайся исторической правде, – ведь на правду глупо обижаться, не так ли? Даже когда правда глаза может уколоть и сердце ранить?..
– Согласен, Илья, на правду не обижаются.
– Так вот переходим к деталям правды, ведь дьявол всегда в деталях, не поверхностных, а глубинных… Август кесарь, обладавший всем миром в древности, поставил своего родного брата Пруса на берегах Вислы по реку Неман. А от Пруса четырнадцатое колено до великого древнерусского государя Рюрика. Складно? Вроде складно… Только из римской истории следует любопытный исторический парадокс: ведь и император Октавиан Август, и император Юлий Цезарь вели свой род по официальным римским языческих богов и богинь в корне, а дальше цепочка Первый Рим, Второй Рим – Византия, Третий Рим – Москва… Четвёртому Риму не бывать… Приехали, Рюриковичи, праправнуки Венеры-Афродиты, богини любви и похоти… Венерины дети…
Царь вздрогнул и не нашёл ничего лучшего, как спросить главу литовско-польской иудейской партии:
– Правда, что Сигизмунд-Август из-за венерического заболевания, из-за «французской болезни», сифилиса бездетен?..
– Говорят при дворе злые языки, – усмехнулся Илья, – а добрые языки помалкивают в тряпочку, чтобы язык не отрубили… Похотлив король, не кандидат на трон Речи Посполитой из-за бездетности…
– Все короли, цари, императоры похотливы, – побурчал себе под нос Иван Васильевич, – работа такая опасная и напряжённая… легко венерическую болезнь неверным мужьям-государям подцепить… потому и жёны им молодые и верные нужны, чтобы проворней справляться с подданными и всеми делами государства…
Хотел царь рассказать Илье о своём покровителе в духовных и государственных делах, деревянном образе Николы Можайском с языческими корнями в святительских одеждах святого Николая Мирликийского, держащем в руках охраняемый град, и меч, который необходим для охраны града, но надолго замолчал, подумав про себя: «Не в коня иудейского духоподъёмный русский православный корм с языческой первоосновой, богиня похоти Венера ему ближе».
Но Илья прервал высокие думы царя, немного скривив губы в лёгкой усмешке, заметил как бы между прочим: