Царь Грозный - стр. 8
Через некоторое время, успокоившись, Елена рискнула пересказать Захарихе и свой разговор с Телепневым на обратном пути. Та тяжело задумалась, не хотелось признаваться, что и сама о таком мыслила, да не знала, с какой стороны подступиться.
– Который год уж вместе живем, а дитя все нет и нет… – Елена словно оправдывалась за свои мысли даже перед мамкой. Было страшно, ведь теперь она в руках у этой старой женщины, доверила ей свои самые сокровенные и страшные мысли. Но кому еще доверить? Одна она, точно сирота, с матерью и не знается, только вот Захариха да еще Иван Телепнев.
– Грех это, но только прав твой Телепнев, нельзя тебе иначе. Сама уж думала, что не зря у князя с прежней женой столько лет детей не было. Может, она и колдовством родила, да только тебе в том помощи нет. Тебе колдовством нельзя, не то и в монастырь не отправят, на площади сожгут. Значит, остается другим путем.
Елена высказала шепотом свои сомнения о похожести будущего ребенка. Захариха как-то не слишком приятно усмехнулась:
– Да уж, голубка моя, от своего соколика тебе не родить, всем сразу ясно станет, чей младенец-то. Другого найти надобно… – Заметив, как вздрогнула от таких слов княгиня, поспешила успокоить: – Не кручинься, есть у меня одна задумка. Только Телепнева сюда не приплетай, не ровен час проболтается. Сами сладим все как надо.
Захариха недолюбливала Телепнева, будь ее воля, так и вовсе бы до княгини не допускала. Иногда она удивлялась, как это Василий не замечает явной приязни жены к этому красавцу? Видно, так князь свою голубку полюбил, что глаза застит. Тем хуже будет, если эта пелена спадет. Пора спасать хозяйку. Она не стала рассказывать, что давным-давно, уже после первых месяцев замужества Елены задумалась над тем, что делать, если и у нее не будет детей. Захариха не поверила рассказам о том, что Соломония родила сына, да только всем рты не заткнешь, и пока у Елены детей нет, кричать о бесплодности бывшей княгини нельзя. Вот когда эта родит… Но как родить, если виноват Василий?
И Захариха, как и обещала, приняла свои меры. А Елена, послушав мамку, даже Телепневу не сказала о том, что сделала. Нет, она не колдовала, Захариха нашла другой выход. Правда, получилось это не сразу, целых четыре года прошло после пышной свадьбы великого князя Василия и Елены Глинской.
Правитель Руси Василий Иванович задумчиво смотрел на свое отражение в зеркале, не видя его. Постепенно рука, державшая зеркало, чуть ослабла, и оно едва не выпало из разжавшихся пальцев. Вздрогнув, Василий отвлекся от тяжелых мыслей и снова глянул на себя, поправляя седые уже волосы. Не впервые стареющий правитель вглядывался в отражение, пытаясь осознать, насколько постарел. Повернул голову в одну сторону, в другую, убедился, что совсем не стар обличьем, что еще красив, даже лучше, чем был в молодости, недаром столько внимания уделял в последнее время своей внешности. Опытные лекари смешивали разные снадобья, создавая притирания, чтобы княжеские морщинки не были заметны, смазывали волосы для благости и роста, ежедневно гладко брили подбородок. И все для того, чтобы нравиться молодой жене, не выглядеть рядом с ней старой развалиной.
Вдруг князь вздрогнул от страшной мысли, что уже скоро придет день, когда он посмотрится в это зеркало в последний раз! Ему пятьдесят, и никакая молодая жена не вернет его собственную молодость. Василий отчетливо осознал, что близится самое страшное расставание – с самим собой. Старая неутихающая обида на несправедливую судьбу с новой силой захлестнула его. Чем прогневил Господа, что ему не дано счастья отцовства? Счастлив был с Соломонией, хорошая жена ему досталась, только детей не родила. Мог бы оставить престол младшим братьям, но почему-то упорно не желал. Развелся с Соломонией и женился на другой – молодой красавице Елене Глинской. Но прошло уже больше трех лет, а ребенка как не было, так и нет. Иногда хотелось крикнуть, подняв руки к небу: