Царь горы - стр. 40
Самым тяжёлым делом оказалось отправлять в Союз «двухсотых» и писать письма матерям погибших. Поскольку батальон в активных боевых действиях не участвовал – в атаки на душманов не ходил и по горам не лазил, собственно, боевых потерь, среди подчинённых Борисова было немного – при обстреле колонны сгорели в топливозаправщике прапорщик Зыков и рядовой Узенбаев, ещё двое солдат: Мартьянов и Бойко подорвались на фугасе, тоже во время транспортировки грузов… Пятеро военнослужащих погибли по своему разгильдяйству. Один из-за баловства с оружием, другой – подорвался на растяжке, выставленной за аэродромом, ещё трое отравились «пойлом», выменянным в самоволке… Все эти случаи в официальном донесении списали на «боестолкновения с мятежниками», но Борисов чувствовал в смерти каждого и свою вину – не доглядел, не воспитал, не разъяснил…
Слабым утешением служило то, что нелепых смертей на этой войне было немало, как и лжи о потерях и подвигах.
Знакомые вертолётчики рассказали, как погиб два года назад полковник-штабист из Москвы. Штабист возвращался из Кундуза в Кабул после проверки. Вертолёт подбили, и он вынужден был сесть.
Все выскочили из «вертушки», залегли. И тут москвич метнулся назад к вертолёту.
– Назад, товарищ полковник! Сейчас рванёт! – заорал командир.
– У меня там пакет важный… – Полковник нырнул в салон.
Он успел выскочить обратно с огромным пакетом и даже сделал несколько шагов от вертолёта. Тут и рвануло. В баках – две с лишним тонны керосина. Полковника окатило горящей смесью… Экипаж бросился на помощь, но и сам полковник, и его «важный пакет» сгорели в считаные минуты. Командир вертолёта, пытаясь потушить живой факел, получил ожог обеих рук…
Оказалось, полковник вёз две дублёнки – жене и дочери в подарок. А в донесении написали: «пал смертью героя, выполняя свой воинский долг». И к Звезде Героя Советского Союза представили… Звезду всё-таки не дали – наградили посмертно орденом Красного Знамени.
Ещё одна нелепость: капитан-десантник подорвался, позарившись на японский магнитофон. Разведбат взял базу мятежников, стали шуровать в «духовских» землянках, капитан увидел дефицитную вещь. А «бакшиш» оказался с сюрпризом – взорвался у него в руках… Тоже посмертно представили к ордену. Не напишешь же в представлении, что из-за магнитофона офицер погиб! Но и без награды оставлять до конца «исполнившего свой интернациональный долг» было не принято…
Все эти истории широко обсуждались среди личного состава «ограниченного контингента», но, как правило, никого ничему не учили: «Каждый сам наступает на свои грабли. И каждые грабли стреляют по-своему…»
Через полгода пребывания в должности Борисова вызвали в политотдел армии на сборы заместителей командиров частей: «Война войной, а методические занятия никто не отменял!»
Борисов, ранее бывавший только в Кабульском аэропорту, радовался возможности посмотреть на столицу страны, которой оказывает «братскую помощь», и всю дорогу пялился в окно встретившего их армейского пазика.
Расположенный в чашеобразной долине, окружённой островерхими горами, Кабул мало напоминал столичный город. Одноэтажные саманные дома были обращены к дороге глухими стенами. Борисов не увидел ни одного окна, зато многие улочки выстилали узорчатые разноцветные ковры.