Camgirl. Откровенная история вебкам-модели - стр. 9
В Боулдере я была странной богатой девочкой со знаменитыми родителями и слишком большим количеством браслетов. В Италии я была той странной небогатой девочкой, у чьей семьи не было никакой родовой истории и которая не умела правильно одеваться. Поначалу я пыталась играть роль той же громогласной несносной девицы, которой была дома.
– Девчонки, вам нравится Мэрилин Мэнсон? Мой папа снимал для него видеоклип. Тот самый, знаете, где все эти органы в банках.
Красивая рыжеволосая девочка по имени Кендра только моргнула.
Ее подруга Шелби ответила:
– Это, случайно, не тот ужасно жуткий парень со странным лицом?
– Ну я не сказала бы, что он такой уж жуткий. Он просто знает толк… в тьме.
Кендра рассмеялась.
– В какой еще тьме?
– Ну, понимаешь, в темной стороне жизни.
– Ага… ну мне он кажется жутким.
– Ужасно жутким, – согласилась Шелби. – К тому же он на женщину смахивает.
До меня начало доходить, что, возможно, быть не такой, как все, – не лучший способ добиться внимания в Италии. Эту проблему усугублял тот факт, что кое-что начало происходить. А конкретно – менялось мое тело. У меня стала расти грудь и пришли первые месячные. Я сделала вывод, что прохождение через пубертат означает сокрушительный стыд и позор на веки вечные. Мама не позволяла мне начать брить ноги так рано, как начинали другие девочки, поэтому мне приходилось притворяться, что я брею ноги, и стараться по возможности их скрывать. Однажды, когда я сидела на уроке, Шелби провела рукой по моей голени.
– О боже мой! У тебя такие гладкие ноги! – зачастила она. – Кендра, иди потрогай!
Кендра провела рукой по моей волосатой ноге.
– О да, такие гладенькие! Какой бритвой пользуешься?
– «Гил-лит», – наугад сказала я, неверно произнеся название, которое вот только утром прочла на папиной бритве в ванной.
– Ооо, никогда не слышала, – улыбнулась Шелби. – Должно быть, из дорогих.
Мне потребовалась целая минута, чтобы понять, что они надо мной насмехаются.
К счастью, вместе с волосами на ногах появилось и растущее чувство цели. Я начала осознавать, что быть женщиной – значит иметь определенную власть.
Это осознание началось с парня по имени Майк Парсон.
Однажды вечером я сидела на уроке итальянского для тех экспатов, которые все еще разговаривали по-итальянски на уровне трехлетнего малыша-носителя. Учительница вышла из класса, велев нам «зубрить наизусть новые слова». В реальности это означало, что все мы громко сплетничали о том, что Кендра пойдет на танцы с Паоло. Майк, восьмиклассник с зелеными глазами и непотребным чувством юмора, уселся в учительское кресло, крутясь в нем и хлопая по столам указкой.
И вдруг ни с того ни с сего он остановил кресло на середине разворота и уставился прямо на меня. Я опустила глаза. Майк был крутой. Веселый парень, который всем нравился. К тому же он был на год старше, что в средней школе практически равно десяти годам. Я с Майком не разговаривала. Я не разговаривала даже о Майке. Он подкатился в кресле прямо ко мне.
Хлопнул указкой по моему столу.
– Эй, Иза!
Я подняла взгляд.
– Хочешь встречаться со мной?
Не могу вспомнить, что в тот момент происходило у меня в мозгах, потому что они выключились. Мои мозги попросту решили перестать функционировать. А поскольку мозги не функционировали, рот тоже ушел в отказ. Однако меня хватило на то, чтобы энергично замотать головой: нет!