Бывший: все сложно - стр. 28

– Руки убрал! – резко дергаюсь, забывая, что в руках у меня керамика.

Кружка срывается и со всего маха прилетает куда-то в район лица.

– Бл... твою мать! – выдыхает Ник сквозь сжатые зубы, резко отшатнувшись.

Я оборачиваюсь и замираю.

У него из носа течет кровь. Не тоненькая струйка, а конкретно хлещет – каплями на пол, на футболку, на тумбу.

21. Глава 15.2

Он затыкает нос пальцами, пытаясь остановить поток, но лучше не становится.

Быстро ставлю кружки и спрыгиваю.

– Да зажми повыше, у переносицы, – бросаю ему первое попавшееся кухонное полотенце.

– А ты, я смотрю, прямо профи по домашнему насилию, – гнусавит он, ловко подхватывая ткань.

– Тебе еще в глаз дать – для симметрии? – отшучиваюсь, а у самой сердце колотится как бешеное. Я же правда попала...

– Сядь, – беру его за руку и подталкиваю к стулу.

Никита оглядывается, проверяет и опускается.

– Сейчас, – лезу в морозилку и достаю попавшуюся под руку рыбину. Оборачиваю ее в полотенцем и прикладываю к переносице.

– Не запрокидывай голову! – На автомате касаюсь пальцами затылка, – вперед наклони, вот так, – и проезжаюсь кончиками пальцев по короткому ежику.

Бррр…

Отдергиваю руку.

Его бы оставить тут истекать кровью, но совесть не позволяет. Чтоб ее…

– Ммм… вперед наклони…

– Заткнись, Самсонов, – Касаюсь кончиками пальцев колючей бороды и поднимаю его подбородок. Кровь все еще идет.

– Дыши ртом.

В гостиной нахожу свою сумку и достаю оттуда косметичку. Ну как косметичку… там лекарств больше, чем косметики сейчас.

Сосудосуживающими каплями пшикаю в пострадавшую ноздрю, затем скручиваю ватный тампон и вставляю ему в нос, чтобы притормозить этот потоп.

– Держи, – протягиваю ему влажные салфетки, – вытри лицо, а то будто избили тебя.

– Так и есть, – ухмыляется и трет, но ни черта не стирает.

Боже…

Сама беру салфетку и протираю.

Стараюсь абстрагироваться от этого, но все равно вдыхаю его аромат. Живой… Рядом... Здоровый… Чуть покалеченный, но живой.

И иногда мне все еще кажется, что это затяжной длинный сон и когда-то я проснусь.

Липкая, горькая слюна начинает скапливаться во рту, а щеки и шея горят под его взглядом.

– Зачем ты туда вообще залезла? – кивает наверх.

– Пряталась от несчастья.

– Следующий раз предупреждай.

– А ты сразу в каске ходи, – тихо усмехается, – и нечего руки распускать.

Следом оправдываюсь.

– Я придержал, чтобы ты не упала.

– А я вроде и не падала. И у тебя есть там кого придерживать. Все. Сиди, скоро должно остановиться.

Заканчиваю с лицом. Выбрасываю салфетки и беру новые. Присаживаюсь, чтобы протереть за ним пол.

– У тебя тут целая скорая помощь.

Оборачиваюсь, Ник ковыряется в моей косметичке, свободной рукой перебирая там пластыри и антисептики. Мини-скорая, если надо остановить кровь, обработать ушиб, заклеить порез, достать занозу и дальше по списку.

– Ник! Ты тут? – зовет Алексей и следом заходит. Но не один.

За ним дети. Девушка Никиты.

И тут мы…

– Оу, а что тут случилось? Кровь-любовь? – смеется Титов.

– О боже, Никита, – бросается к нему Яна и сразу начинает дрожать вся, бледнеть. Но на слова Алексея не реагирует, значит, она ничего не знает о том, кто я.

– Ты нос сломал?

– У него кровь!

Дети облепляют его.

– Все нормально, сейчас остановится.

– Тебе больно? Надо… надо скорую, может?

– Нормально все, Ян.

– Мам…? – подходит ко мне Боря. – А как он ударился?