Бывший - стр. 6
- Сука твоя Ника, все бабы суки, Андрюха, ты не горюй. - Пьяный сосед хохотал на полу, утирая кровь, капающую с носа.
Манька дернула Андрея за рукав.
- Денег на лекарства хоть дай, изверг.
Андрей машинально протянул ей сотню и словно сомнамбула поднялся наверх по лестнице, даже лифт не вызвал.
«Черная машина. Неужели Корецкий, подонок? Она с Олегом? Не верю. Вранье все это. Быть не может. С моим другом?»
Мужчина отпер дверь ключом и сразу почувствовал, что Ники дома нет. Он всегда знал точно, если она находится рядом. Ощущал ее присутствие каждой клеточкой своего тела, словно она была неизменной частью его самого. Вероника, его девочка, его жена. Андрей швырнул сумку на пол, прошел в гостиную и замер прямо на пороге - на столике в вазе букет роз. Бутылка из-под шампанского, два бокала стоят там же, как неопровержимое доказательство слов пьяного Витька. В пепельнице окурки. Тапки Андрея брошены у дивана, а по ковру разбросано нижнее белье Ники. Андрей глухо застонал, наклонился, поднял кружевной бюстгальтер, затем со злостью отшвырнул в сторону и взвыл. Вцепился оледеневшими пальцами в волосы.
- Сука! - выдохнул он и яростно смел со стола бутылку и вазу с цветами. Бросил взгляд на стену, где красовался их свадебный снимок, сделанный лучшим фотографом города. С размаху врезал кулаком по стеклу и с наслаждением увидел, как после удара, словно паутина, расползается трещина по их счастливым лицам.
«Тварь! Не прощу! Убью суку! Удушу!»
Андрей метался по пустой квартире, словно зверь в клетке. Если бы сейчас Вероника попалась ему под руку он, наверное, мог бы ее убить. Так и видел с наслаждением свои пальцы, сжимающие изящную шейку. Несколько раз звонил ее маме, но и там никто не отвечал. Позвонил Корецкому домой - длинные гудки.
«Она с ним!» - Глаза налились кровью, ногти впились в кожу на ладонях, раздирая до крови.
Снова взгляд на белье. Перед глазами пронеслись картинки, одна болезненней другой. Прекрасное обнаженное тело жены извивается в руках лучшего друга. Андрей окинул комнату обезумевшим взглядом. Затем рванул в спальню, лихорадочно сгреб все свои вещи, запихнул в чемодан. Снова осмотрелся и застонал как раненое животное. Зашел на кухню, распахнул окно и нервно закурил, выпуская причудливые колечки дыма в густой весенний воздух. Дождался ее на улице. Не мог сидеть в квартире, где предательством за версту воняло, где его корежило, выворачивало, резало на куски от понимания, как его обманули. Когда ее увидел, идущую с остановки, цокающую каблучками, с длинными распущенными волосами, в коротеньком пальто, выдернул ствол из-за пояса, дернул затвор… Долго целился ей в спину, очень долго. Сквозь туман какой-то, сквозь соленое марево, разъедающее глаза. И не смог. Сука! Не смог! Не струсил, нет. Он бы сел, по хер теперь. Просто представил, как ее в землю закапывают и понял, что следом пулю себе в висок пустит… Но она этого не стоит. Пусть живет, тварь. И он поживет. Но не с ней, поживет так далеко, чтоб эту шалаву никогда случайно не встретить. Чтоб желания свернуть ей голову не возникло.
Он выкурил подряд пять сигарет, швырнул окурок, глядя ей в окна, достал сотовый. Несколько минут подумал и набрал чей-то номер.
- Владимир Александрович - это Асланов. Да, я подумал. Я согласен. На сколько? Да, навсегда. Подпишу сегодня.