Бывший муж. Я хочу нас вернуть - стр. 22

Она точно захочет тыкнуть меня побольнее, потому что именно она тогда пять лет назад затеяло одной ей понятную игру за моего мужа, в которой безусловно победила.

Победила не потому что, я сдалась. А потому что в мои принципы не входит борьба за мужчину. Он же не трофей и не переходящий из рук в руки приз.

Он живой человек и он сделал свой выбор. Это не была чья-то победа. Это было его решение.

— Хорошо. Мне нужно будет взять отпуск на работе и подыскать нам с Дашей жилье на время обследования и до ее определения в больницу. Если у тебя есть возможность ускорить этот процесс, я буду благодарна.

Сейчас мне нет смысла сквозь зубы с ним общаться, нам нужно сообща найти решение и помочь ребенку. Это все, что меня волнует. И если ради ее здоровья мне нужно будет на время усмирить свой пыл, то я это сделаю.

Но важная помарка, что на время. Унижать себя не дам. Ни ему, ни его пассии. Пусть даже не рассчитывают.

— Ты можешь жить в моей пустующей квартире в Хамовниках.

— Ого, — не скрывая удивления, — А у тебя дела в гору идут. Квартира в Хамовниках — это сильно, Озеров.

— Я купил ее для Карины и Даши. Чтобы у них всегда было свое гнездо, поэтому ты всегда можешь оставаться в квартире наших детей.

— Окей, — и тут я не спорю. Для чего сейчас устраивать цирк и делать вид, что я не нуждаюсь в помощи?

Искать квартиру, бегать как шальная по Москве — это точно не то, к чему я готова. Мне бы с мыслями собраться, что предстоит борьба за здоровье ребенка.

А гордость не сожмется, если я немного потерплю.

— Я должен буду уехать в Москву сегодня вечером, но к выписке Даши вернусь и помогу с переездом.

— Ну естветвенно, — я саркастически хмыкаю, что не скрывается от его взгляда.

Думаю на этом можно пока-что поставить паузу в нашем разговоре. Я безумно хочу увидеть дочь. Обнять ее и сказать, что все будет хорошо. Потому что я знаю, как малышке сейчас страшно.

Но Озеров не считает, что нам стоит остановиться в диалоге. Он снова напирает, будто еще минуту назад не был вежлив со мной.

— Что за ухмылочка, Юль? Хочешь что-то сказать? У меня работа.

— Саш, мне все равно. Надо ехать, пожалуйста, занимайся своими делами.

— Нет, подожди, — он растягивает слова словно нарочно, чтобы выбесить меня и потянуть время, — Я же вижу твое недовольство. Скажи мне, блядь, что я не так сделал?

— Ну, Озеров, не все же мне быть виноватой во всех смертных грехах, — приподнимаю бровь, слегка провоцируя.

Ругаю себя за это. Нельзя давать никаких реакций. Но мне так хочется хоть немного ему той боли, в которую он окунал меня все это время.

— Ты ведешь себя, как сука.

Он почему-то думает, что может касаться меня. Поэтому его сильные руки сжимаются на моих плечах, и я даже начинаю переживать, что там останутся следы его пальцев.

— Убрал руки. Живо. Трогай свою женщину, а меня не смей. Не имеешь право.

— Ох как мы заговорили… Так дело в Алене, боже. Юлька, ты что ревнуешь?

Кусок идиота. Резко дергаюсь, чтобы вырваться из его оков.

— Слишком много внимания к твоей скромной персоне, Саш. Ты и твоя личная жизнь — последнее, что меня интересует. Просто Дашку жалко, ей сейчас нужны оба родителя. Но раз работа не подождет, то окей. Я скажу ей, что у тебя срочное. Надеюсь, ты хоть зайдешь в палату? Или сразу в аэропорт?