Бывший муж. Я хочу нас вернуть - стр. 19

— Ромашку. Хочешь тебе тоже нелью? Помогает снять стресс.

— Нет, — она морщит нос, — Не люблю запах трав. Любых.

Как жаль, что я не знаю то, что любит моя дочь. Вернее я знаю какие-то вещи, но не так, чтобы учитывать нюансы. Ведь за эти пять лет Карина выстроила высокий забор в наших отношениях, не подпускала к себе, не давала мне быть матерью. Но я ею и осталась.

Просто я готова быть рядом, если ей это нужно. А если нет, то навязываться тоже не стану. Слишком дорого мне обходятся эти попытки, потом каждый раз склеивать расколотую душу, невероятно сложно.

— Хотя давай, — вдруг резко прерывает мои размышления, — Меня немного тошнит.

— Болит живот? Желудок? Что случилось? — я тут же начинаю переживать, немного суечусь, подходя ближе.

— Нет, — она машет ладонью, — Так всегда, когда я нервничаю.

— Раньше такого не было, Кариш. Давно у тебя это?

— Мам, — она прикрывает глаза, — Есть много вещей, о которых ты не знаешь, если я начну рассказывать сейчас все, то нам и месяца не хватит, чтобы обсудить.

Режет без ножа, по самому больному.

Я мечтаю знать обо всем, что в твоей жизни, доченька.

— Три года назад мне понравился мальчик, — она берет из моих рук чашку, неожиданно начиная откровенничать. Усаживается на барный стул, на тот самый, где обычно любит сидеть Дашка. Также подгибает под себя ноги, копируя жесты младшей. А может это младшая переняла манеру, — Он поспорил на меня с другом, а я влюбилась. Сказал мне, что я толстая и что таких не любят.

От ее слов у меня все сжимается внутри, становится тесно и неуютно в собственном теле. Мне хочется обнять ее, сделать этот порыв, разрешить себе.

Но я боюсь ее реакции.

— Алена тогда сказала, что толстых и правда не любят. И… В общем я стала много голодать, а потом это все переросло в расстройство пищевого поведения. И тошнота теперь часто меня сопровождает, усиливаясь при стрессе.

Я в шоке смотрю на дочь, почти не моргая. Тело цепенеет, а потом внутри что-то щелкает, и по телу разрастается огромная непередаваемая сила. Я злюсь до такой степени, что мне кажется, я могу даже ударить.

Похожее чувство однажды уже было… Тогда. Пять лет назад.

Когда эта сука разворошила всю мою жизнь, оставив лишь пепел. А теперь я узнаю, что она тактично измывалась над моей дочерью, делая вид, что заботится?

— Мам, ты чего? — Каринно обеспокоенно смотрит на меня, а я сама не замечаю, как сильно сжимаю в руках фарфор. От давления моих ладоней он просто лопается, осколки вонзаются со всей силы в мягкие ладони.

— Кровь, — Карина подскакивает, хватает с крючка ватное полотенце, тут же прикладывая его к моим рукам, — Я не должна была тебе это рассказывать. Не нужно было…

— Нет, — мотаю головой из стороны в сторону, — Нужно было, Кариш. Обязательно нужно. Любят любых, дело же совсем не во внешности. Разных любят… Да и не было у тебя никогда проблем с лишними килограммами. У тебя женственная округлая фигура, невероятно красивые бедра, миловидное лицо, тонкая талия. Ты у меня красавица.

— Ты правда так думаешь, мам? Потому что Алёна…

— Мне плевать, что говорит Алёна. Я знаю, что у меня красивые дети. И я так думаю, не потому что ваша мать, а потому что у меня есть глаза на лице.

Мы обе замолкаем. Сейчас между нами какой-то новый уровень, совершенно незнакомый. Мы словно позволили себе чуть больше, чем планировали. Открыли что-то потаенное, что прятали очень глубоко.