Бывший муж - стр. 17

– У них там это обычное дело, – говорит он еле слышно.

– Где у них? У богатых?.. Они что, не люди?

– Да кто их разберет?

– А ты? – спрашиваю, вскинув взгляд, – ты маме изменял?

– Что? Нет, конечно! Как ты могла подумать такое?

Господи, что я несу? Так осквернить память о маме…

– Прости…

– Мы с мамой любили друг друга, – шепчет папа, – я на других женщин даже смотреть не мог!

Мама умерла, когда мне исполнилось шесть лет. Во сне оторвался тромб. Помню, как в то утро меня разбудил крик папы. Он так страшно кричал, что я спряталась за шторкой у себя в комнате и простояла там, пока не приехали бабушка и дедушка.

После похорон они забрали меня к себе. Папа, убитый горем, обо мне совсем забыл. А потом, когда пришло время идти в первый класс, забрал меня обратно. С тех пор мы не расставались ни на день. Он не отпускал меня к родственникам даже на каникулы.

Всего себя посвятив мне, даже не пытался устроить личную жизнь.

Мое замужество далось ему не просто. Руслана он воспринял, как соперника, хотя ни единого грубого слова никогда о нем не говорил. Я видела это в его глазах, понимала по тому, как сильно дрожала его рука, когда он вел меня к алтарю, по каменному выражению его лица, когда он помогал Лебедеву вывозить мои вещи из своей квартиры.

Со временем он привык. Перестал звонить по три раза на дню и требовать, чтобы я проводила с ним каждые свои выходные.

С моим мужем у них теплых отношений так и не получилось. Никто из них не проявлял инициативы, и я ничего не смогла с этим поделать.

А теперь вот я вернулась в родное гнездо зализывать раны.

Руслан.

По пути домой заезжаю в ресторан. Наспех закидываюсь жратвой и возвращаюсь в пустую квартиру.

С бокалом вискаря брожу как неприкаянный по комнатам. Неуютно, холодно, не смотря на то, что тепло. Пусто.

Если она не вернется, зачем мне эти хоромы? Волком выть здесь в одиночестве?..

Захожу в нашу спальню и сажусь в кресло. Бокал опустел, но спускаться вниз, чтобы наполнить его – лень. Да и нажираться сегодня чревато – завтра в Бельске у Амелии миссия важная, надо быть на связи во вменяемом состоянии.

Поэтому, поставив бокал на комод, я вынимаю из кармана пиджака обручальное кольцо Маши. Тускло поблескивая в свете торшера, жгет пальцы.

Простое, гладкое. Старомодное. Помню, как уговаривал ее что-нибудь посовременнее купить. С бриллиантами или красивой гравировкой. Но Маша отказалась наотрез. Примету какую-то приплела – «Гладкое кольцо – семейная жизнь гладкой будет».

Получается, нихрена примета твоя не рабочая, Маша. Туфта.

Вдеваю в него указательный палец зачем-то – кольцо застревает на середине. Кручу то так, то эдак. Потом снимаю и убираю в карман.

С алкоголя развезло малость. Затошнило.

Срываюсь с места, сдираю с кровати покрывало, начинаю раздеваться.

Глаза слипаются от усталости и недосыпа, но стоит их закрыть и чуть ослабить контроль, как из глубин моего сознания начинают лезть пугающие серые тени. Страхи.

Сука.

Я никогда в жизни так не боялся, как сейчас. Даже когда меня, пацана сопливого, за гаражами трое пи*дили, даже когда в армии перепивший сержант мне Макаром в лоб целился. Когда все отцовские бабки на кон ставил, так не трясся, как сейчас. Самому противно от собственной слабости.

Но мысль, что она не вернется, проходит по коже липким ужасом.