Бывший муж. Если я тебя прощу... - стр. 7
После того момента, как Вероника сказала, что мы попробуем всё исправить и продолжить, всё пошло не в том направлении. С той ночи мы двинулись вперёд, но разными дорогами.
Она пыталась начать доверять снова. Пыталась быть счастливой рядом со мной, а я делал всё, чтобы это случилось. Но тот самый огонёк гас, как бы я ни дул на угли. Она улыбалась, она принимала мои цветы, комплименты, спала в постели и обнимала... но всё это было искусственным.
Наблюдать за тем, как любовь всей твоей жизни несчастна рядом с тобой и причина этому — ты сам — самое страшное мучение.
Набрав номер Вероники, слышу, как гудки переключаются на автоответчик, и весёлый голос жены говорит: «Это Вероника, и вы позвонили на мой личный номер, а значит, вы кто-то очень близкий моему сердцу. Однако сейчас я не могу ответить на ваш звонок, иначе вы бы услышали мой реальный голос, а не записанный... Интересно, а есть определённое время для записи этого сообщения?».
Я всегда дослушиваю его до конца. И каждый раз на моих губах улыбка.
Она такая непринуждённая и спокойная. Я слышал, как она записывала голос для автоответчика, и последний вопрос она задала именно мне. После этого мы очень долго смеялись, и в итоге она решила оставить как есть.
В последнее время я слышу эту запись слишком часто. Потому что Вероника с головой окунулась в работу, чтобы справиться с тем, во что стал превращаться наш брак. Я её не виню в этом. Я просто хочу, чтобы она была счастлива.
Выйдя из машины, я вхожу в офисное здание, где она работает, и поднимаюсь на её этаж.
Свет горит в нескольких кабинетах и коридоре.
Постучав в дверь, я слышу её тихое: «Входи» — и давлю на ручку.
Моя жена сидит за столом с телефоном в руках, а значит, она держала его всё то время, пока я звонил, и не ответила.
— Здравствуй.
— Привет. Я бы перезвонила, — поднимает телефон вверх и опускает его на стол, не глядя на меня.
— Я приглашал тебя на ужин.
— Я не давала тебе свой ответ.
— Да. Поэтому я пришёл, чтобы украсть тебя у этого кресла и стен.
— Ясно. Но у меня много дел, — указывает на сотню папок, которые лежат на поверхности её рабочего места.
— Тебе не платят сверхурочные, поэтому я всё же хочу тебя забрать. Прошу, милая.
Она наконец отрывает глаза от документов и смотрит на меня.
Мне кажется, мы оба знали, что этот вечер в некотором роде последний для нас как семьи.
Наверное, поэтому я так же задержался в офисе и сейчас вызволяю её отсюда.
Вероника спокойно кивает и начинает собирать свои вещи. Затем выключает настольную лампу и подходит ко мне, стоящему у входа. Не шевелюсь. Только слежу за каждым её движением.
— Мы идём на ужин или останемся здесь до утра? — расправляет плечи, перейдя на своё остроумие, которое помогает ей справиться с болью, закрыться от глаз, как защитный механизм.
— Просто хотел посмотреть на тебя поближе, — тянусь к её лицу и касаюсь нежной кожи кончиками пальцев.
«Господи, я буду так по ней скучать».
Она поднимает на меня недовольный взгляд и выдерживает ровно пять секунд, когда я отхожу в сторону. Пять секунд, пока боль не станет слишком явной и трудно сдерживаемой.
Хочется обнять её со спины и, прижавшись к ней грудью, сказать: «Я понимаю тебя. Потому что и мне больно», — но я лишь следую за ней.
Вероника подходит к своей машине. Я помогаю сесть. Затем иду к своей и, заведя двигатель, выезжаю с парковки.